Олег Ждан - Белорусцы

Наконец, к вечеру, приставы, Малюта и Филон, сообщили, что бояре намерены сойти с лошадей и подойти к послам первыми, но и послы должны выйти из кареты.

Тогда, чтобы наказать бояр за упрямство, послы заявили, что у нас не принято выходить на левую сторону и потребовали, чтобы бояре перешли на правую. Неохотно, но московиты выполнили эту нашу причуду.

Послы вышли из кареты и сразу остановились. Бояре снова оказались в затруднительном положении: какое такое обсуждение каких-то вопросов, если говорить придется громко, почти кричать, а праздный народ стоит вокруг и слушает, раскрыв рот. Опять стали переговариваться.

— Мы сошли с лошадей и подошли близко к вам, вы же не хотите сделать навстречу и шага, — громко заговорил князь Козловский, он, по-видимому, был старшим. — Этим вы унижаете честь его царского величества. Мы при­ехали встречать вас не по своему желанию, а по приказу нашего царя. Вы же очень некрасиво поступаете.

Затем Горихвостов, человек старый, обращаясь к пану Казимиру Сапеге, добавил тихо, укоризненно, но все мы расслышали его:

— Твой отец, Лев Иванович Сапега, воевода виленский, великий гетман и первый канцлер, бывал у нас послом для свершения великих дел. Он при­езжал к прежним, светлой памяти, царям. Он-то хорошо знал обычаи и не поступал так, как поступаете вы.

— Мне хорошо известно, что мой отец бывал здесь послом и как посту­пал он. И я хочу поступать так, как он, как надлежит великому послу, при­ехавшему совершать великое дело, — ответил пан Казимир.

Песочинский тоже обратился к московитам, но глядя на меня и по-польски:

— Если бы вы не торговались с нами, мы бы давно вышли из кареты и подошли к вам. Это вы некрасиво поступаете. Так не принимают гостей, с которыми хотят жить в дружбе и любви. Вам нас, послов, должно было принять с добром, а вы нас поморозили, без надобности держали в поле несколько часов.

Князь Горихвостов опять тихо ответил на это:

— Великие послы, окажите нам хотя бы немного уважения, и мы тоже станем с вами обходиться по-братски.

Наверно, не столько слова, сколько голос князя Горихвостова подейство­вал на всех, кто здесь был, — бояре и послы сделали по несколько шагов навстречу друг другу. Князь Горихвостов снял шапку, и ему тотчас последо­вали другие.

— Великий государь, царь и великий князь Михаил Федорович, всея Руси самодержец и многих государств обладатель, прислал нас, дворян, своих холопов, к вам, великим послам Владислава Четвертого, Божьей милостью короля польского, Великого князя литовского и иных. Его царское величество спрашивает, хорошо ли вы доехали и в хорошем ли здравии прибыли?

Отвечал пан Песочинский:

— Благодарим его царское величество за гостеприимство и заботу. Благо­даря Богу приехали в добром здравии.

Вступил в разговор и князь Козловский:

— Его царское величество спрашивает вас, имели ли вы, великие послы, достаточно людей и лошадей в пути и хорошо ли жили в дороге?

Ответил ему пан Сапега с усмешкой:

— Имели столько, сколько нам давали. И за то спасибо. Но очень уж скромно давали.

— Не удивляйтесь, великие послы. Земля в тех краях сильно разорена. Но здесь всего в достатке. Все дадим и вам, и вашим дворянам, и холопам вашим, и коням.

Высказав все это и многое иное, обе стороны наконец пришли к полно­му согласию, еще раз уже совсем тепло поприветствовали друг друга, сели в кареты и двинулись к Москве...

Итак, больше месяца заняла дорога.

Между прочим, в Вязьме нас догнал нарочный из Вильни. Как оказалось, привез он послание от короля и канцлера, а еще и письмо от дочери пана Сапеги. Я это понял по его лицу, расплывшемуся от улыбки. Эх, как хотелось мне заглянуть в листок через его плечо!

Михаил Федорович, самодержец. «Я тебе, холоп, так дам...»

Прием у царя был назначен на полдень в последний понедельник февра­ля. За час до приема явились к нам бояре, разодетые в торжественные одеж­ды, расшитые золотом. Такие одежды не могут принадлежать даже самым богатым боярам, определенно они хранятся в царской казне и надеваются лишь по особым случаям. Мы тоже нарядились в новые жупаны и кунтуши, а под них спрятали мултаны — короткие мечи: кто знает норов нового русско­го царя? Тем более, что были хорошо наслышаны о том, что творилось здесь при Иване IV.

Не знаю, как остальная часть нашей свиты, как паны Сапега и Песочинский, а меня трясло от волнения: все же впервые я участвовал в таком приеме.

Сопровождали послов знатные дворяне Польши и Великого Княжества, а также приставы — два с правой стороны, один с левой. Послы шествовали посередине, а в конце ехали большие крытые сани с подарками и шли моло­дые шляхтичи, что будут вручать их. С обеих сторон, начиная от посольского дома и до Кремля, эти сани охраняла стража с ружьями и саблями наголо. Кто знает местных людей, особенно холопов: налетят толпой безымянные воров­ские люди — ищи-свищи потом. Охотников воровать и шарпать развелось после войны много.