Ари Ясан - Дом 1000 дверей

В. и Джадж почти добрались до одиннадцати дверей, но этот путь отня?л у В. гораздо больше сил, чем в первый раз, когда он проделывал его с Леяной. То и дело приходилось лавировать между несущимися навстречу людьми, или огибать группки увлеченно беседующих мужчин и женщин. Джадж бежал впереди В., с необычайной ловкостью рассекая толпу, а В. явно не хватало сноровки, несмотря на то, что все окружающие были весьма предупредительны и, если В. не удосуживался сделать этого сам, в самый последний момент всегда уступали ему дорогу.

Джадж остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду, и оглянулся в поисках В. Последний немного отстал, но все же не потерял Джаджа из виду. В. увидел, что Джадж остановился в конце длинной извивающейся очереди куда-то.

- Перекусим? - спросил Джадж В., едва только тот добрался до него.

В. с большим облегчением ухватился за рукав Джаджа и кивнул.

- Это быстро, - Джадж махнул рукой в сторону невообразимо длинной вереницы людей.

«Очень сомневаюсь», - подумал В., но не стал возражать. Однако, очередь действительно продвигалась на удивление быстро. Не прошло и десяти минут, как Джадж и В. оказались у знакомой В. две?ри с изображением ножа и вилки. Дверь ежеминутно распахивалась, выпуская выходивших из Ресторации людей, и туда то?тчас заходили ожидающие. Наконец после двух сухоньких старушек с ба?нтам на тоненьких седых косичках зашли и В. с Джаджем. К немалому удивлению В., не осталось и следа от великолепия, царившего здесь вчера. Не было и в помине живой лепнины или меняющих цвет бархатных занавесей. Все было очень обыкновенно. «Видимо, это другой зал», - подумал В., потому что перед ним развернулось невообразимо огромное помещение с рядами небольших простеньких столиков, накрытых клеенчатыми скатертями. Правда, и здесь была стойка, всем похожая на стойку, за которой В. и Леяну встречал Кларло, но самого Кларло не было.

Вместо Кларло за стойкой красовался здоровенный детина с огромным пузом. У него тоже имелись усы, но на этом сходство с Кларло заканчивалось. Усишки были редкими и рыжеватыми, как и растительность на блестящем от пота лбу толстяка. Маленькие ручки и ножки, выраставшие из его грузного тела, не мешали ему гипотетически прекрасно вписываться в идеальную сферу. Крохотными глазками, грозящими ежесекундно исчезнуть под нависшими над ними складками кожи, он ощупывал входящих посетителей, затем делал какие-то пометки в маленьком блокнотике. Обыкновенный поварской наряд, натянутый на эту тушу, с непременным колпаком и фартуком, как нельзя органичнее дополнял весь его облик.

Когда Джадж и В. подошли к стойке, этот гигантский шалтай-болтай грозно глянул на Джаджа и черкнул что-то в блокноте. Еще сумрачнее он зыркнул на В., задержав на нем тяжелый взгляд. Внимательно изучив лицо В., толстяк принялся строчить в блокноте с неимоверной скоростью, исписав при этом, наверное, не менее двух листов. Джадж и В. терпеливо дожидались, пока он закончит. Когда толстяк поставил последнюю закорючку в своем блокноте, он вежливо наклонил голову и просипел:

- Добро пожаловать!

Джадж подлетел к нему и, хлопнув что есть мочи по мясистому боку, завопил:

- Здорово, Милый Жир!

В. не смог сдержать усмешки. Еще никогда он не встречал человека, которому бы так подходило прозвище «Милый жир».

Толстяк, видимо, желая подтвердить, что он именно «милый» жир и никакой иной, расплылся в широкой улыбке:

- И тебе привет, Джи-Джи. Кого это ты к нам привел?

Джадж вскинул руки в сторону В., словно фокусник на арене цирка, демонстрирующий свой лучший номер:

- В., прошу любить и жаловать!

Затем он обратился к В. и сказал:

- А это Жирмила, он же Милый Жир, он же Кусок Сала, он же Свиной Окорок, он же Нетопленый Шпик, он же Дорога к Инфаркту, он же Масляный Блин, он же… - Джадж все лил поток оскорблений на голову бедного Жирмилы, и В. не знал, куда себя деть от смущения, но Милый Жир все время, пока Джадж склонял на все лады его персону, только довольно кивал, как будто Джадж перечислял его заслуги перед Родиной, - …он же Лысый Боров или Неосвежеванный Хряк! - закончил Джадж, весело подмигнув Жирмиле.

- Очень приятно, - выдавил из себя В.

Сладко улыбающийся Милый Жир вдруг нахмурился и изрек:

- Вот только врать не надо! Очень приятно ему!

В. растерялся:

- Да я только…

- Еще скажи, что влюбился в меня! - сипло прокурлыкал Жирмила.

В. недоумевал: этого человека назвали Лысым Боровом и он даже бровью не повел, а на «очень приятно» он обиделся!