Наталья Ланская - АнтиПринц

Молодой…совсем мальчишка еще. В свои двадцать

пять я чувствую себя старухой рядом с ним. У него не

таких усталых, потухших глаз

.Я смотрю на огонь и вижу твои глаза.

Скоро все закончится, правда?

Я тоже устала.

В дверь гостевого домика тихо стучат. Я улыбаюсь –

ты не заставил себя ждать. Иду к двери.

Ты на пороге. Глаза – как у демона. Они не карие, –

черные. Голодные. Злые. Нечеловеческие.

И я вдруг понимаю, что у меня они такие же в этот

момент.

– Ты… – ты не находишь слов. Ты не хочешь их

находить.

– Не говори ничего, – я прижимаюсь к тебе всем

телом, не смущаясь своей наготы. Перед смертью уже

нет времени чего – то стесняться. – Просто люби

меня…

197

Закрываю тебе рот поцелуем…

Ночь сливается в сплошной стон. Я не понимаю, где

мы, на каком свете. Это последняя ночь.

Перед рассветом я скатываюсь с тебя и протягиваю

бокал с вином.

– Пей…За нас. Пей.

Ты не настораживаешься. Зря.

Но я тоже не хочу играть нечестно. Я пью вместе с

тобой.

Почему? Потому что я не отпущу тебя просто так. Ты

не уйдешь один.

Вместе в вечность – потому что нам обоим пора. Нас

ждет там твой не родившийся сын.

– Что ты… – ты понимаешь что – то. Видишь адский

огонь в моих глазах. – Ты?!...

– Оба, – снова закрываю твои губы поцелуем. – Не ты

один. Не я. Оба.

И я понимаю, что ты…счастлив. Ты ведь этого боялся,

любимый? Ты боялся умирать в одиночестве?

Не бойся. Я пойду туда за тобой.

198

Пока у нас еще есть силы, мы любим друг друга. Но

сердце уже сбивается с ритма. Нам уже пора… Я все

отчетливее вижу окружившие нас тени.

Это конец?

– Не бойся… – твой шепот уже еле слышен. Едва

различим. Слух покидает меня вместе с жизнью –

быстро и неумолимо. – Они…просто встречают….

– Я знаю… – я не слышу собственного голоса. Я все –

таки это сказала, или …

Перед глазами плывут багровые круги. Горло

наполняется кровью. Сильный яд… Но мне почти не

больно. Я с тобой – а разве может быть что – то более

важное?

…Наутро нас нашли. Два сплетенных тела на пороге

охотничьего домика.

Иногда все, о чем мечтаешь – это красивый конец…

***

…Раз…

Я приподнимаю тебя над собой, позволяя глубже

проникнуть в самые сокровенные глубины твоего тела.

199

…Два…

Задыхаюсь от нахлынувшего, словного приливная

волна, оргазма…

…Три…

Ощущаю твои губы на своих.

Мне именно так, как должно быть – я един с тобой. Я

вижу окружающие нас тени, но мне все равно. Ты со

мной, а остальное неважно.

…Четыре…

Я вижу снова и снова череду прошедших перед моими

глазами смертей.

…Пять…

Алена – мои двадцать один… так сильно возненавидел

за измену –которой не было, – что сам нанял и

подослал убийц…

…Шесть…

…Месть за плавание в бушующем море… Четыре

человека в одной бочке… Не своими руками –я стоял

невдалеке и смотрел…

…Семь…

200

Мои двадцать семь – Наташа… Она и ее не рожденный

ребенок. Опять ненависть. За простые слова – что я ей

не подходил. За ее страх. За то, что принять не смогла.

…Восемь…

Мои двадцать девять – Элина и ее ребенок… Все сам,

все сам…

…Девять…

Почему я вдруг начал вас вспоминать?

Мне вдруг становится важным все тебе рассказать.

Сейчас. Не откладывая. Как будто больше шанса не

будет…

Я еще не знаю. Я еще боюсь умирать.

– Отец никогда меня не любил… Вся любовь, которая

была в жизни – она умерла вместе с матерью…

– Я тебя люблю…

– Правда?

– Правда. Не бойся… Не бойся ничего. Я с тобой,

рядом. А остальное неважно…

Я хочу тебе верить. Я неожиданно понимаю – в твоих

словах есть истина. Пока ты рядом, мне ничего не

страшно. Мне хочется остановить время.

201

Остаться навсегда – сплетенным с тобой, в тебе, для

тебя.

Я бы хотел стать скульптурой – прекрасной,

олицетворяющей начало и конец. Мы приходим в этот

мир благодаря женщине… Из нее.

И уходим – так же…

Ты даешь мне бокал вина.

– Пей… я буду пить вместе с тобой…

Я вижу в твоих глазах наш конец. Ты тоже прочитала

мои желания. И я пью – этот бокал, и ты пьешь из

своего. Но я верю, ты не так труслива, как я когда – то

уже так давно, в свои двадцать семь… Ты не станешь

меня обманывать.

И ты почему – то не боишься умирать.

И мой страх – он тоже вдруг отступает. Я понимаю,