разведка - ИВАН БОРОДУЛИН

194

•округ. На мой взгляд, на базе ничего не происходи­ло— только заметил, что зона поселка усиленно охра­няется. На четвертую ночь услышали далекий гул само­летов, стрельбу зениток, потом в концерт включились пулеметы, автоматы, минометы. Там, километрах в де­вяти от нас, шел бой. Он продолжался весь день.

Когда стрельба затихла, старший лейтенант сказал, что пора уходить.

Потом мы шли по тундре на восток. Припасы кончи­лись, и последние дни все трое мы питались только ягодами и грибами, причем больше ягодами, потому что без соли ни вареные, ни сушеные боровики не шли даже » голодный желудок.

К своим, усталые до беспамятства, голодные, обор­ванные мы выбрались на шестые сутки.

Я так и не узнал, в чем заключалась цель операции. Старший лейтенант доложил в дивизии, что задание вы­полнено, а мне сказали, что можно возвращаться в полк.

К этому времени подготовка разведки боем была закончена. Ее решили провести й последних числах ав­густа.

Наш новый командир взвода после первого же выхо­да за передний край, в котором разведчики были заме­чены и подверглись обстрелу, больше траншей не поки­дал, чем сразу же подорвал свой авторитет. Чтобы быть командиром, надо уметь самому выполнять вся­кую черновую работу, иначе ты не командир.

Августовским вечером командир полка объявил при­каз перед строем второй роты, на правом фланге ко­торого стояли 18 разведчиков. Тут же были девчата-снайперы— им поручалось выносить раненых. Оказался а строю и мой старый знакомый Виктор Фомичев.

PAGE195

И пот произошла несколько глуповатая сценка, испор­тившая мне настроение. Мы вытянулись по команде «Смирно!», когда Фомичев, стоявший за спинами девчат, что-то сказал им такое, от чего они задвигались и на­чали перешептываться.

Подполковник, отдававший приказ, заметил это и оборвал речь.

Наступила такая тишина, что слышно было, как люди дышат.

Командир полка, подойдя к нам на правый фланг, ■лестно приказал девушкам и Фомичеву покинуть строй,

— Не умеете вести себя,— раздраженно сказал он.— Отстраняю вас от операции.

Фомичев и девчата, не ждавшие такого оборота де­ла, растерянно вышли из строя и встали в сторону, как чужие,

И вот рота, отделение за отделением, стала выходить за бруствер. Она должна была обогнуть болотистую ло­щину и выйти к высоте Стог с фланга. Двенадцать раз­ведчиков нашего взвода уходили с ротой, чтобы дейст­вовать в ее составе.

Пятеро остались. Они чуть позднее вместе со мной проберутся к опорному пункту немцев напрямик. Мы должны ворваться в немецкие траншеи первыми.

Подполковник Пасько сказал, что сам он останется в траншеях и обеспечит поддержку огнем. Потом подо­звал меня, лейтенанта Горобца и назвал время артил­лерийской подготовки и атаки — 5 часов утра. Я упросил командира разрешить Фомичеву идти с нами.

Настало время выходить. Витя Фомичев молча стоял в траншее, но весь его вид говорил, что парень вне себя от обиды. И тогда я, отдавая команду, первым называю Виктора. Он сначала как-то сжался, затем, не сказав ни

PAGE196

а, тронул меня за локоть и пружинисто, одним прыжком бросился через бруствер.

Потом все время, пока мы шли, ползли, стояли, при­слушиваясь, я чувствовал рядом с собой Виктора Фо­мичева, молчаливого и благодарного. Кроме Фомичева, со мной неизменный Ромахин, Николай Ерофеев, Сергей Смирнов, Михаил Сырин.

Через два часа мы достигли своего рубежа и залег­ли метрах в сорока от проволочного заграждения нем­цев. Земля перед нами изрыта, исковеркана взрывами. Мы лежим за небольшим выступом скалы, невидимые противнику. До начала артиллерийской обработки еще часа четыре, и мы, кто как может, устраиваемся спать. Все, кроме часового.

Не спится и мне, в голову все время назойливо лез«г нелепый случай в строю.

Едва .забрезжило, как я поднял ребят. Скоро атака. Остаются считанные минуты. Мы кладем автоматы пе­ред собой. Даю команду приготовиться. В ту же минуту громовой удар потрясает воздух.

Нашей пятерке надо идти следом за разрывами сна­рядов, чтобы успеть проскочить проволочные загражде­ния до того, как немцы откроют заградительный огонь.

Вскакиваем, несемся что есть духу к проходам, про­деланным нашей артиллерией в проволочных загражде­ниях. Только успели проскочить — ударили разрывы за­градительного огня.

Справа слышно «Ура!»—это пошла вторая рота, и там же, справа, из вражеских траншей навстречу атакующим выбросились длинные языки пламени — фашисты приме­нили огнеметы. Мы принимаем влево и успеваем увер­нуться от огневых струй. На ходу бросаем гранаты в траншеи и прыгаем следом.