разведка - ИВАН БОРОДУЛИН

Устроившись метрах в пятистах от дороги, мы долго наблюдали за движением и пришли к выводу, что немцы здесь чувствуют себя вольготно и что взять «языка» бу­дет нетрудно. Вот только как вести его к своим?

Рисковать — так уж рисковать! Решаем брать не про­сто первого попавшегося немца-тыловика, а такого, что­бы он мог дать при допросе необходимые сведения о дислокации частей, о ресурсах.

Но где взять знающего немца, как его отличить? Брать офицера? Они едут в кабинах машин, крытых бре­зентом. А что если в кузове солдаты?

Решили, что возьмем «языка» с одинокой подводы.

План был такой: мы с Николаем, убедившись предва­рительно, что в обе стороны дороги нет людей и машин, выходим прямо на повозку, берем ездового, а лошадь пускаем по дороге. Рано или поздно подвода остановит­ся, и исчезнувшего фрица будут разыскивать там, где обнаружат лошадь. Мы же тем временем уйдем далеко*

PAGE41

Выдвинувшись к самой дороге, залегли. Ждали мно­го часов, не имея возможности закурить и перекусить Солнце успело зайти за высокую сопку и выглянуть сно­ва, а мы так и не увидели ни одной телеги. Проходили грузовики, промчались две легковые автомашины с офи­церами.

Мы уже начали терять надежду, как вдруг со сторо­ны фронта показался автомобиль типа пикап. На таких машинах немцы обычно возили почту.

В кузове никого не было. Пустынной оставалась и до­рога.

Киваю ребятам: «Брать!»

Когда мы все трое выпрыгнули перед машиной, шо­фер резко, и скорее всего инстинктивно, затормозил. Мгновенно, с одной стороны я, с другой — Николай, рванули дверцы, и оба немца вывалились (не вышли, а именно вывалились) из машины, не понимая, что слу­чилось. Еще секунда, и у обоих во рту сидели кляпы. Для этой цели мы использовали пакеты первой, помощи. Они были очень удобны при захвате «языков», так как свободно входили в разинутый рот, а извлечь их оттуда без посторонней помощи человек не мог.

Тащить двух пленных не входило в наши расчеты и было опасно. Я приказал ребятам вести почтаря и по­дождал, пока они отойдут метров на сто. Затем ударом ножа покончил с шофером, забросил его труп в кузов пикапа и сел за руль. Проехав километра два, свернул на боковое ответвление и поставил машину так, как если бы она ехала с фронта.

Через час я догнал ребят. Мы пошли старым путем в район, где оставался взвод.

Сначала перепуганный немец бежал резво, но затем, видимо, поняв, что русским будет нелегко выбраться к своим, а он нужен как «язык», поплелся словно кляча. Ваня Ромахин быстро разгадал эту тактику и стал подго­нять фрица легкими уколами кинжала в мягкое место.

Тот пошел быстро, но все время оглядывался и, как только к нему приближался Ромахин, машинально за­крывал зад ладонями.

Часов через восемь нас встретил наряд, высланный Дорофеевым, а еще через час мы обнимались со взво­дом.

Ребята так обрадовались, что готовы были обнимать и немца, а Петя Гришкин, прозванный за свой тонкий голос Дудочкой, просто плясал от счастья и приговари­вал, обращаясь к пленному:

— Ух ты, дорогой наш фрицик. Какой ты хорошень­кий, что попался.

Всю обратную дорогу Петр больше всех боялся, как бы чего не случилось с немцем.

Но тот вел себя тихо, смирно и заметно повеселел. Понял, что будет жив. На одном из привалов он даже попытался разжалобить нас, сказал, что его в Кельне ждет невеста, но теперь, мол, не дождется.

Я ему ответил, что у большинства парней, которые рядом, тоже есть невесты и неизвестно, дождутся ли они женихов. А для него теперь война кончилась, и он, если не будет дураком, вернется к невесте.

Мы удачно прошли через линию фронта и попали в расположение третьего батальона нашего полка. Я свя­зался со штабом по телефону и доложил, что задание выполнено.

— Поздравляем с успехом, — ответили мне. — Сле­дуйте в первый батальон.

После тяжелого пути и всех передряг ноги едва дер­жали, но мы все же зашагали в штаб.

PAGE43

Вечером следующего дня все мы, отдохнувшие, по­бритые, приодетые в той степени, в какой можно при­одеться на фронте, были приглашены к командиру пол­ка на традиционный ужин, который всегда устраивался для тех, кто успешно выполнил задание. Но если у мо­ряков центральным блюдом такого ужина был жареный поросенок, то у нас зажаривали самую большую треску, какая только находилась на продскладе. Готовили тре­ску отменно и ели с большим аппетитом. Попробовать кусочек ее мечтали многие штабисты, и приглашение разведчиков на ужин почиталось за честь.