ЛА: АСЬКА

- Не подойдёт, - сказал Алфёров.

- Почему?

- Потому что вот… - он достал паркер и стал чертить на салфетке. – Вот что происходит на глубине… давление девять тысяч, температура три тысячи… кальций и сера долой… и на выходе…

- Забавно, - сказал Чубайс. Он положил салфетку в пепельницу и поджёг. – Хорошо, что на бирже не знают.

- А почему, вы думаете, Кольскую скважину прикрыли? Можно сказать, едва успели заткнуть…

- Извините, - сказал кто-то сзади.

Чубайс и Алфёров оглянулись. Там стоял кургузый человечек в сине-сером костюмчике с пузырями. К плотному пузику человечек прижимал рыжий от времени портфель.

- Извините, - повторил человечек. – Вы ведь Чубайс? Не поверите, утром об вас… об вам?.. про вас думал.

- И что? – неприветливо прищурился Чубайс.

- Хочу показать одну вещь…

Он расстегнул портфель и достал из него жестяной волчок. Поставил на стол, раскрутил. Потом поднял его за ручку на уровень глаз и отпустил. Волчок остался висеть в воздухе.

- Месяц может вот так, - сказал человечек.

Он подул на волчок, тот отозвался тихим далёким воем, покачнулся и поплыл над столом.

- Ух ты, - сказал Алфёров. – И на каких же это принципах?

- Я называю это вихревой гравитацией, - сказал человечек.

- Это можно отнести к нанотехнологиям? – спросил Чубайс.

- Думаю, да. Кстати, меня зовут Слава.

- А меня Толя. Пиво будете? М-матрос, ещё пару кружечек!

Потом они шли втроём, обняв друг друга за плечи, и горланили: «И снится нам не рокот космодрома! Не ветра ледяная синева!..» Эскорт понуро тащился в почтительном отдалении.

В ночь после коронации Диме приснился Лев Толстой. Толстой был в тёмных очках, коричнево-смуглый, с чеченской бородой, в шёлковистом мягком чёрном костюме и с ослепительно-белой тростью. У колена его нервно подрагивала ухом очень худая собака с жёлтыми навыкате глазами.

- Стакан наполовину пуст или наполовину полон – зависит от того, сколько осталось в бутылке, - назидательно сказал Толстой, подняв на Диму толстый прокуренный палец.

Дима вскочил. Сердце его оглушительно колотилось.

И. Андронати, А. Лазарчук

Обезьяний процесс

(пьеса в одном действии)

Заброшенный город на вершине холма. Повсюду – на крышах, на ветвях деревьев, на свисающих лианах – сидят обезьяны. Их тысячи.

На авансцене Профессорв пробковом шлеме и с сачком в руках, весь опутанный лианами, Обезьяна в мантии (Первая), Обезьяна в очках (Вторая), Обезьяна с книгой и человеческим черепом (Третья)и Царь обезьян.

Первая обезьяна:- Великий народ Бандер-логов! Самый великий народ Бандер-логов! Неимоверный и исключительный народ Бандер-логов! На ваш суд выносятся преступления этого жалкого человечишки, который посмел назвать нас, великолепных и неподражаемых – предками человека! Предки – значит нечто прошлое, устаревшее, отжившее. Продолжившее себя в потомстве. И мы, извечный народ, который уже сейчас занят тем, о чём Джунгли только начнут думать послезавтра – мы предки?! Этих голых, лысых, немощных бесхвостых тварей?! Предлагаю посадить этого гнусного клеветника в осиное гнездо и написать на него сверху!

Обезьяны дружно аплодируют.

Вторая обезьяна:- В джунглях нет никого такого умного, ловкого, сильного и благородного, как Бандер‑логи! Поэтому вы, Ваша честь и вы, народ, можете проявить сострадание и милосердие к моему подзащитному, такому слабому, такому глупому, тупому и неприспособленному к жизни существу, которое лишь хотело найти себе место в истории цивилизации и, ведомое животным инстинктом, дерзостно решило произойти именно от нас! Ещё бы! Мы велики. Мы свободны. Мы изумительны. Мы самое изумительное племя во всех джунглях. Знакомство с нами обогатило духовно моего подзащитного, и он может теперь передать наши слова тупому населению джунглей, чтобы оно наконец осознало, какое счастье выпало им – соседствовать с великим народом Бандер-логов, а потому давайте просветим это несуразное двуногое, взыскующее, однако, света, знания и правильных родственных связей, и расскажем ему об удивительных и превосходнейших нас!

Царь обезьян:- Гкхрм... ( показывает бананом на Профессора ).

Профессор:- Высокий суд! Своей работой я не хотел никого ни возвысить, ни унизить. Она была посвящена лишь констатации того несомненного факта, что в сложных условиях жизни джунглей выживают самые приспособленные особи, они же и дают потомство...