Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

***

- Лука говорит, - заголосила рация минут через тридцать пять. - Какие-то двухмоторные самолёты, но небольшие, летят с запада прямо на меня.

- Спасибо, дядя Лука, - отозвался я немедленно. - Ребята! Надо торопиться. Уж не сто десятые ли Мессершмитты пожаловали? Вроде, как не должно им в этих краях водиться.

Это оказались польские “Лоси” - редкие, надо сказать, гости в военном небе. Шли они девяткой, на манер немцев, а сопровождали эту группу истребители Хейнкели сто двенадцатые. Их я насчитал шесть штук. Вот на истребителей мы с Саней и попёрли.

Если вы помните, никакого боевого построения я не практикую. Ни тройкой, ни парой мы не летаем. Взаимодействуем по ситуации, но свободу маневра каждый имеет полную. Вот и сейчас разошлись в стороны и пошли в лоб, это потому что румыны (кресты-то жёлтые) поворотили в нашу сторону. Саня отвернул, уходя в вираж, а я тоже не принял лобовой, ныряя вниз. Пока хейнкели гнали нас, девчата срубили по бомберу — мы уже отработали сближение с ними с подходом сбоку, то есть, оставаясь, как говорят моряки, на траверзе. Или это они на нашем траверзе? Ну, в общем, всё относительно. Тут, важно быть в зоне, неудобной для воздушных стрелков. То есть, стрелять они могут, но не шибко точно.

А потом — снаряд в кабину и отворот. Главное ведь — быстро сблизиться, клюнуть и смыться.

Так вот, истребители, видимо получив команду прикрывать Лосей, оставили нас и помчались к месту основных событий. Тут я и подобрался сзади сначала к одному, потом ко второму — при моей возможности разгоняться, и маневренных свойствах, это получается довольно легко. Я ведь нарочно делал аппарат, способный стремительно изменять положение в пространстве.

Истребители Хейнкеля очертаниями сильно смахивают на наши Яки, поэтому у меня чуть рука не дрогнула в момент, когда нужно было давить на гашетку. Справился, однако. Картечь у меня в левом стволе — как раз для маленьких небронированных машин. Ну и стрелял я с малой дистанции. Не знаю, свалил ли — некогда было оглядываться, потому что третий, к которому пристраивался в хвост, начал так “фигурять”, что пришлось долго его подлавливать — вёрткая машина этот сто двенадцатый.

У Сани тоже как-то не заладилось. Он только одного свалил, а остальные принялись его зажимать. Пришлось Батаеву уходить вверх за счёт скорости и тяги. Девчата, тем временем, свалили по второму Лосю. На этом, собственно, и закончилась организованная часть боя. Бомберы открыли люки и сбросили свой груз “на кого Бог пошлёт”, после чего развернулись и потикали. Истребители прикрытия тоже помчались на запад со снижением. А мы потопали на свой аэродром недовольные достигнутым результатом — больше половины супостатов отпустили.

***

- Плохо, товарищи. В последнем бою мы встретили пятнадцать вражеских самолётов, из которых восемь смогли от нас уйти, - начал я своё выступление за ужином. - Нужно что-то менять в тактике, как-то совершенствовать приёмы нападения, что ли. Какие будут предложения?

- Не согласен с тобою, Шурик. Вернее, согласен, но не в нас дело. Вчера мы имели дело с наглыми и напористыми фрицами. Они же и в сегодняшних утренних боях нам противостояли. А тут румыны, заметно более осторожные, или более понятливые. Они мигом сообразили, что их, как скотину, ждёт нож мясника, и сделали ноги.

- Пожалуй, - согласилась Шурочка. - В этих не было ни куражу, ни воли к победе, ни готовности исполнить свой долг.

- Боюсь, немцы тоже начали менять своё поведение, - кивнула Мусенька. Напужались они, мне кажется.

- Ну, не знаю, - пожал я плечами. - Не так много мы их наваляли.

- Не так ты считаешь, Шурик. - Снова возразил Саня. - Мы, когда худых оттягивали, так в это время МИГи и ишаки сколько бомберов накрошили?

- Пожалуй, - пришлось согласиться с Батаевым. - Но это всё равно требует изменения тактики. Дожидаться противника становится нецелесообразно — нужно самим его искать. В ясную погоду да с трёх километров далеко видать. Идти мы можем километрах в тридцати друг от друга — получается невод километров в сотню шириной. Опять же три сотни километров можно прочесать в глубину, - продолжил я рассуждать вслух. На такой поляне нам кто-нибудь из фашистов просто обязательно обязан встретиться.

Майор поглядывал на нас молча, делая пометки в блокноте. Нина сказала, что одного из сержантов с водителем он куда-то отослал на машине. Вот тоже — тревожный фактор. Сказать по правде, я рассчитывал не меньше, чем на три дня свободной деятельности — местность-то эта находится на территории бывшего Одесского военного округа, что стал нынче Южным фронтом. И порядка здесь, по сравнению с другими фронтами, с самого начала было больше. Не могла наша партизанская эскадрилья сколь-нибудь долго действовать без ведома военного руководства. То есть вычисление и разоблачение обязаны были произойти в самое короткое время. Мне думалось — завтра.