Алексей - Синдром подводника

Вывод: Беларусь — морская страна, хотя если без шуточек, она может быть таковой только в союзе с Россией, которая имеет выходы к морям и океанам. Без России, увы, многие наши достоинства остаются непроявленными.

Из общего ранжира 47-й группы выделялся балагур и повеса Анатолий Кржачковский. Как-то получалось, что в быту он был не в ладах с уставом и воинской дисциплиной. Выше уже упоминался забавный случай во время самостоятельной подготовки.

Толя ,мой земляк из Борисова, по характеру простой, веселый и непосредственный парень, очень общительный и контактный, поэтому и его прозвали Сыном. Автором прозвища был мой друг и сообщник по совместным проделкам Володя Шилин.

Однажды на заре курсантской карьеры Толя имел неосторожность в присутствии старшины роты Василия Ивановича оторвать на бушлате пуговицу, которую крутил по дурной привычке. В назидание остальным он за это был наказан образцово-показательным образом. Ему выдали «скромный» наряд — пришить все пуговицы, оторванные на форме, хранящейся в баталерке четвертой роты численностью в двести человек. Пришлось ему, как Золушке, до утра трудиться, а на занятиях отвечать по вопросам изучаемого материала без скидки на бессонную ночь.

Как-то Толя попытался спародировать «баночные беседы» командира роты Анатолия Лаврентьевича Дашука. Вскочил на баночку, а она не пожелала участвовать в политической сатире, испуганно перекосилась и сломалась.

На этот раз Василий Иванович, в силу уже сложившихся «дружеских» отношений с шутником, отнесся к выдаче наряда с гораздо большим тщанием и отеческой заботой. Теперь Толе надлежало отремонтировать все баночки, поломанные четвертой ротой, численность которой с описанного выше случая в меньшую сторону не изменилась, и в подсобке их накопилось немалое количество. Провинившемуся выделили для ремонта один гвоздь и молоток. Зато последовало грозное наставление:

— Как хочешь, так и ремонтируй!

После такого внимательного и заботливого отношения Толя сначала воодушевился, а затем впал в служебную депрессию. Как ни крути — задание выполнять надо, так как игнорирование может повлечь гораздо более крутые меры. Но как его выполнить? Толя в грустной задумчивости почесал репу, и логический ход мыслей направил его стопы к столяру. Дед, исполнявший эту важную и крайне необходимую в Отряде должность, по-отечески отнесся к курсантской Золушке. Видимо, он по совместительству сверх штата исполнял обязанности отрядной феи. Толя подарил доброму старику не пару хрустальных туфелек, а пачку сигарет, и тот за ночь отремонтировал все табуретки, в том числе и ту подлую баночку, которая в самый ответственный момент сломалась.

Среди остальных выделялся преподаватель, который всегда ходил в гражданском костюме, хоть и имел звание подполковника морской авиации. Невысокого роста, плотный, с лысой и оттого еще более круглой, напоминающей шар, головой. Вел сопромат, строгим он был и взыскательным; считал, что на «пятерку» предмет знает только он. Для некоторых сия дисциплина являла туманную и недоступную планету Сатурн, постичь которую очень тяжело. Для меня же сопромат был не трудным, не тяжелым. Однако когда получил четыре балла, то гордился.

С легкой руки морского подполковника у нас образовалась привычка называть друг друга не курсант, а тарсант, с явным намеком на Тарзана.

Эта «фишка» стала популярной среди курсантов и других рот, и даже брашпилей.

Морской подполковник слыл умным мужиком и любителем своеобразного юмора, с оттенком интеллектуальности и учености, — он задавал такие замечательные вопросы, которые повергали нас в недоумение или в непреодолимый ступор:

— Товарищ тарсант, что нужно сделать, чтобы залезть на потолок? — Видя, что курсанты являют собой скопище опешивших тарсантов, он тут же отвечал: — А вы, товарищ тарсант, возьмите интеграл.

Правда, с помощью столь замечательного математического знака никто из нас на потолке так и не побывал. Любил поставить курсанта в затруднительное положение, предлагая построить эпюры нагруженной балки.

Насколько он талантливо разбирался в науке, настолько же путался в своих замечательных тарсантах. Чтобы не заблудиться в тарсантских дебрях, ориентировался с использованием доступного средства — списка из учебного журнала. При личном общении он нас идентифицировал исключительно при помощи боевого номера. Если на моем боевом номере выведено «Т-47-13», то он называл меня не по фамилии, а обзывал той самой чертовой дюжиной, под которой спустя восемнадцать лет с момента рождения я был зачислен в 47-ю группу. Тем самым как опытный штурман каждого из нас отождествлял в прокладываемом курсе движения к свету знаний с географической точкой.