Игорь Поволоцкий - Путь войны

Оставалось совсем немного – буквально пять минут неспешного хода и, пройдя через пункт контроля, испытатели смогут подняться к одной из трех основных жилых зон. Теперь они шли по реконструированной территории. Здесь было больше света от новых экономных ламп со светящимся газом, больше тоннелей из армостекла, которые периодически прерывались блоками авральной герметизации с укрытыми в пазах дверьми-«гильотинами». Больше керамических плит и устойчивого к коррозии иденита вместо привычной стали и бетона.

И больше гражданских.

- Саша, Петя, не отставайте! – звучный голос воспитательницы разносился далеко по тоннелю, отражаясь от прозрачных стен.

Стайка детей лет десяти-двенадцати послушно семенила за молодой девушкой, у каждого на шее висела большая светоотражающая бирка на витом шнуре. Шествие замыкал угрюмый шкафоподобный сопровождающий, всем своим видом показывающий важность миссии. Испытатели пропустили экскурсию, взаимно кивнули ему, молча посочувствовав нелегкой доле.

- Вот ведь Кракен задери… - вымолвил Шафран, когда открытый подъемник с решетчатыми загородками возносил их на жилой уровень. – Все-таки никогда я этого не пойму…

- Их? – уточнил Крамневский, обозначив короткий кивок головой в сторону оставшейся позади экскурсии.

- Да! Море – не для детей! – с непоколебимой уверенностью произнес старый механик. – Была бы моя воля, даже на подлодки обозрения не пускал бы.

- Техника безопасности, - вставил Илион.

- Идет per anus, - с исчерпывающей краткостью высказался Аркадий. – Она для тех, кто может сам натянуть спаскостюм и «кислородник» за уставные пятнадцать секунд. Остальные пусть любуются красотами с пароходов. А я уже вытаскивал детей с чертового «Британника». Хватило впечатлений.

- Пришли, - умиротворяюще сообщил Илион, предупреждая новую тираду на тему того, что раньше море было чище, люди осторожнее, катастрофы эпичнее, а фильтры обратного осмоса давали нормальную пресную воду, а не разбавленную мочу.

«Купола» вошли в моду относительно недавно, когда люди наконец-то научились закаливать сверхпрочное стекло, состоящее, наподобие природной слюды, из множества сверхтонких слоев, армируя его тончайшими нитями стали и иденита. Из армостекла делали иллюминаторы, прозрачные панели для сложных механизмов, требовавших постоянного присмотра, целые секции подводных тоннелей и еще уйму полезных вещей. В том числе из него собирали такие вот развлекательные купола, под защитой которых люди могли безопасно заниматься своими делами, обозревая красоту Глубины.

Местный купол организовали как ресторан. Огромная полусфера диаметром более пятидесяти метров была окружена по периметру скрытыми в сикритовом основании прожекторами, создающими фантастическое зрелище, что снаружи, что внутри. Прозрачная капля, сверкающая огнями, заключенная в середину светового столба посреди полумрака, стала излюбленным мотивом открыток и туристических буклетов. Изнутри же казалось, что купол заключен в гигантский изумруд с нежнейшими оттенками синего и фиолетового тонов. На глубине животный мир гораздо беднее, чем на поверхности, но свет привлекал множество разнообразных рыб, чья чешуя переливалась в электрическом свете, дополнительно расцвечивая сине-зеленое мерцание вокруг купола. Иногда даже киты снисходили до того, чтобы спуститься до самого дна и посмотреть на суетные дела сухопутных букашек. Тот, кому довелось увидеть огромную и на диво выразительную морду морского млекопитающего на расстоянии буквально вытянутой руки, навсегда запоминал этот восхитительный и прекрасный момент.

Сегодня киты пренебрегли «Экстазом», зато в наличии оказался зал, в котором яблоку некуда упасть. Подводники собрались отправиться в менее людное место, но один из гостей узнал соотечественников и пригласил за свой столик. Место было весьма удачным, рядом с прозрачной «стеной» - приложи ладонь, и множество крошечных рыбок соберутся напротив, будто «обнюхивая» странный и непонятный для них объект. Крамневский решил оставаться последовательным и заказал бифштекс, чувствуя себя настоящим эстетом – как справедливо заметил Шафран, было что-то извращенно-богемное в том, чтобы есть говядину на дне океана. Механик же вкушал двойную порцию рыбного ассорти с огромного блюда, выложенного по краю тонкими полосками осьминога.

Сосед и собеседник по имени Егор Радюкин оказался весьма приятным человеком средних лет – подтянутый, с большими залысинами и короткой стрижкой, в свободном сером костюме. Доктор наук и вице-председатель Научного Совета, он вел себя просто, но не простецки, без, увы, нередкого у людей его круга высокомерия и легкого снисхождения к менее образованным собеседникам. Разделывая филе морского черта, ученый завел легкую беседу, которую Шафран с удовольствием поддержал – механик вообще любил поговорить за едой. Илион молча жевал свой «подводный» бифштекс, ученый вещал, механик-оператор периодически вставлял разнообразные замечания. Компания вполне удалась, Радюкин был специалистом по весьма широкому кругу вопросов, но специализировался на мировой логистике применительно к эксплуатации океанской биосферы. Крамневский с большим интересом слушал его речь.