Игорь Поволоцкий - Путь войны

«Царь» порылся в столе и достал свой знаменитый блокнот в черной коленкоровой обложке – широкий, немыслимо затрепанный и замусоленный.

- «Строевой устав для хирургов» - бурчал себе под нос Юдин, делая быстрые пометки огрызком карандаша. - Войно-Ясенецкий ослеп, но точно пришлет вместо себя представителя. Джанелидзе на Северном Флоте, ему отправлю депешу. Куприянов на Южном фронте, тоже свяжусь. Вишневский…

Профессор и батальонный медик переглянулись и одновременно скривились, будто откусив по доброму куску лимона.

- Вишневский исплюется, если не привлечь, - морщась, вымолвил Юдин. - А если привлечь, исплюется вдвойне.

- А привлечь придется, - уточнил Александр. - Опыта экстренных операций в импровизированных условиях у него больше чем у любых пяти врачей его квалификации вместе взятых.

- А кто будет его уговаривать работать, например, со мной?

После долгого молчания, Поволоцкий произнес:

- Хотя бы и я. Сделаю первый шаг.

- Ну что же… Бог в помощь, - сказал Юдин, и в его голосе без труда читалось сочувствие.

[На первый взгляд описанные проблемы и пути их решения кажутся очевидными и простыми. На самом деле, в действительности все развивалось сложно и долго. Упомянутые эпизоды, методы лечения, трудности и рецепты взяты из реальной истории. Фактически, в приведенном диалоге двух профессионалов отражены история и развитие военно-полевой хирургии почти за полвека.]

Глава 7

«Экстаз» умирал медленно. Подводный город не был военным сооружением, его конструкторы не закладывали в свое детище устойчивость к открытому нападению. Но живучестью он превосходил любой надводный корабль. Первые бомбы, взорвавшиеся близ главного комплекса, разрушили центральный пост контроля, и «Экстаз» остался без централизованного управления. Однако, разделенный автоматическими дверями на множество автономных блоков с собственными аккумуляторами, кислородными батареями и запасами сжатого воздуха, город упорно сопротивлялся.

Основное освещение отключалось, плафоны гасли один за другим, сменяясь оранжевым миганием аварийных ламп. Загорелись транспаранты, указывающие места искусственных воздушных карманов на случай разгерметизации, открылись незаметные панели, скрывавшие аварийные скафандры и дыхательные аппараты. Спецперсонал, согласно инструкциям, начал выводить людей из ближайших к аварийным шлюзам секций, пресекая панику по уставу, «вплоть до применения оружия». Аварийные батискафы, загруженные первой партией спасаемых, вышли из шлюзов почти на минуту раньше норматива. По тем же инструкциям, персоналу надлежало ждать возвращения батискафов, после чего продолжать вывод пассажиров. Но ни один аппарат не вернулся.

Запаса воздуха и энергии в секциях должно было хватить на двое суток, а герметические переходы и двери были спроектированы с кратным запасом прочности. Но защита от природных катаклизмов и технических неисправностей не в силах спасти от глубинных бомб, десятками сбрасываемых с неизвестных кораблей. Подводный взрыв дает мало осколков – они буквально «вязнут» в жидкой среде, но он обладает куда более мощным инструментом разрушения – гидравлическим ударом. Многократно отраженные ударные волны били по строениям и переходам, словно исполинские кувалды, купола из прочнейшего армостекла рушились один за другим, переходы между блоками ломались, как соломинки. Стены расходились по сварным и клепаным швам, и в каждую пробоину, в самую мельчайшую щель немедленно устремляла свои жадные щупальца вода.

Через полчаса атака прекратилась. Но, когда отгремели последние взрывы, вражеские акустики услышали множественный стук - внизу еще кто-то жил.

И бомбардировка возобновилась.

Тоннели «подземного уровня» и техническая часть города держались еще почти час. После того, как второе прослушивание не выявило ничего, кроме остаточных шумов разрушения, был нанесен еще один удар – для верности. На поверхности догадывались, что бьют по кладбищу, использованная мощь избыточна, но атакующим нужна была полная гарантия того, что в «Экстазе» не останется ни одного живого человека, ни одного действующего механизма. Никого и ничего, способного передать весть о нападении, хотя бы примерное число кораблей вражеской армады и любые иные сведения. После третьей серии не стало слышно ни прорывающихся воздушных пузырей, ни треска разрушающихся конструкций.

«Экстаз» строился три года, прожил без малого девятнадцать лет, и был разрушен менее чем за два часа. Не спасся никто.