liskokaa@mail.ru - Стюардесса. Неоконченный портрет

Я не знала ничего о нормах поведения, о трендах и политике.

Я не умела поддержать ни одной темы для разговора.

Все что я могла – это избегать суеты и избегать всего, что отвлекает меня от достижения результата.

Я стала чистой мотивацией. Его тряпичным воином.

Я вышла на первый план: я не то, что те, что были до меня. Что бросали его ради карьеры в модельном бизнесе, ради учебы или просто по велению родителей.

Он твердит мне, что я идеальный кандидат. Исполнительный целеустремленный и без отвлекающих непредсказуемых родных. Он твердит мне, что я стану чемпионкой...

Я растворилась полностью.

На шестнадцатилетние он пожелал мне “умереть в растяжке”. Это самый нежный комплимент. Если вы занимаетесь спортом достаточно долго, вы понимаете насколько растяжка приятней секса.

Это единение с собой. Единение с площадкой, с профессией и со всей вселенной. Ты словно шестеренка, идеально вошедшая в свой паз.

Тот день настал.

Красивая форма, микрофоны, которые суют прямо в лицо.

Сотни телекамер, софиты.

Я собрана. Воля в кулак.

Мышцы гладкие, спинка гибкая.

Элемент за элементом. Прыжок за прыжком.

Я не ошибаюсь ни разу.

Но выполняя очередной шпагат, я ищу в глазах зрителей внимание и оценку, а вижу только щенячий восторг.

Меня бьёт молнией:

Зрители – статисты даже здесь. На вершине, к которой я шла шесть лет.

Им и здесь плевать на элементы и коэффициенты. Они даже считать не умеют. Все от чего зависит, будут они заливаться в восторге или неодобрительно свистеть – это флаг, под которым я выступаю.

Тренера нет – вокруг только зрители и судьи.

Судьи, для которых важен только тренер и личные отношения. Медали, которые раздаются “только бы никого не обидеть”.

Здесь никому нет дела до отточенности моих движений. Они позёвывая смотрят мои кульбиты и каскады.

Они мечтают увидеть не выдающееся выступление. Не преодоление человеческих возможностей. Не то, чего можно достигнуть годами тренировок.

Все, что им нужно это моё имя на верхней строчке таблицы.

Ирония в том, что имя это не моё.

Он придумал его, чтобы я смогла участвовать в соревнованиях по поддельному паспорту. Чтобы скрыть мой возраст.

И только тут до меня доходит.

Он провёл меня. Это мой последний турнир. Больше я ему не нужна.

Я поднимаюсь на пьедестал, словно на эшафот. Я ступаю по нему полная горечи обиды. Полная ощущения бесцельно потраченной жизни.

Опустошенная.

Я поднимаю руку с букетом, приветствуя публику, ревущую от восторга. Я едва-едва не плачу от боли: ком, перегородил горло. Я пробую улыбнуться им, но лишь краешком обнажаю брекеты и тут же смыкаю губы.

Мышцы сокращаются так сильно, что выжимают всё содержимое ваших слюнных желёз в ротовую полость. Тренер называл это “горечь обиды”.

То, что я буду рядом с ним, было для меня как само собой разумеющееся. Мне трудно поверить в это, но я была настолько дурой, что не задумывалась о том, что в шестнадцать я выиграю свой последний турнир. Выиграю место в комитете для него.

И даже если это будет олимпиада... Ему я все равно больше буду не нужна.

В голове шумит, словно меня ударили шпалой по голове.

Над залом поднимаются флаги, я слушаю гимн, а по щекам текут слёзы. Они выкрикивают “моё” имя. Публика ликует в восторге.

Только вот к моему спорту этот восторг не имеет никакого отношения.

Они готовы захлебнуться криком от того, что их флаг подняли выше других. Им упростили все до животного уровня, чтобы не приходилось разбираться в сложностях судейства и названиях элементов.

Он оставил меня наедине с бушующей толпой. Заливающейся в патриотическом оргазме.

Я больше никогда его не видела. Он оставил меня наедине с ними.

Сегодня они выучат твоё имя, а завтра забудут его, как забыли всех до тебя.

Вся история олимпийских игр со времён древней Греции это парад забытых героев. Это история о том, как толпа ничему не учится. Как она забывает имена тех, кто отдал жизнь ради её минутного восторга.

Я вижу подобное в глазах священника, когда на пасху его храм наполняет псевдорелигиозная толпа, готовая разбить себе лбы в благоговейных поклонах.

Когда полупьяный прихожанин из новостройки выговаривает его за то, что тот “продался” и церковь “уже не та”.

Когда дилетанты учат. Когда дилетанты указывают тебе на твою неидеальность.

Я окружена толпой. Они приветственно машут руками и скандируют моё имя.

Я машу им в ответ букетом, не понимая, что же со мной произошло. Собирая силы в кулак, чтобы скрыть начало истерики за кинематографической улыбкой.