liskokaa@mail.ru - Стюардесса. Неоконченный портрет

А главное.

Не искать врага в себе.

В своей слабости.

Своей лени.

Своей медлительности.

Мы вышли на область.

Тогда тренер разделил для меня мир на плохое и хорошее. На белое и чёрное.

Белое: чемпионки прошлых лет, старшие девочки из команды, тренер, чемпионаты, растяжки, тренировки, соревнования, кубки.

Черное – мой тренер, когда я своей неповоротливостью заставляю его на меня орать. Когда из-за моей глупости и не способности понять его указания я заставляю его сердиться и покрывать матом всю площадку.

Черное – это чемпионаты, в которых я принимаю участие, потому что я понижаю их общий уровень.

Черное – это тренировки, которые я превращаю в халтуру из за того, что делаю слишком длительные паузы между повторами.

Черное – это кубки, завоеванные мной, потому что я выигрываю только у слабых соперниц на слабых турнирах.

Черным всё это становится только, когда касается меня.

Я – фонарь с непроглядной тьмой.

Черное – это я.

Он твердит мне, что я стану чемпионкой, а он получит место в олимпийском комитете.

Я всё выше и выше. Я еду на региональные.

В детдоме я часто куталась в одеяло, мечтая уйти отсюда навсегда. Оказаться там, где девочки не таскают друг друга за волосы, где тебя не избивают за то, что у тебя симпатичное платьице. Мечтала обрести подруг, с которыми у нас будет общее увлечение, общее дело. Обрести подруг, которые будут рассказывать мне столько всего интересного.

Я думала, что нет ничего лучше, чем дружба гимнасток.

Меня назвали молчуньей с первого дня в секции. За то, что я не участвую в бесконечном обсуждении новых мальчиковых групп, шмоток и телешоу.

Если ты не общаешься с коллективом, это ещё не значит, что с тобой что-то не так. Вполне возможно что-то не так с коллективом.

Коллектив всегда ждет от новичка попытки идти на контакт. Я никогда не иду на контакт пока не разберусь, зачем он мне нужен.

Трудно сказать, что мне нужен контакт с коллективом, который устраивает тебе “посвящение” в виде пинков, насмешек и битого стекла в чешках.

Коллектив, который хочет испробовать тебя на прочность только для того, чтобы убедиться, что ты не представляешь для него опасности.

Единственная причина, по которой они это делают – страх. Страх что я окажусь сильнее, способнее, талантливее, красивее.

Страх обесценивания.

Ты можешь нарушить баланс. Изменить стандарты.

Им нужно сравнять тебя с толпой. Как можно скорее поглотить тебя в своей серости.

Я сделала всё, что они хотят. Не имела воли. Не имела собственных амбиций. Я делала только то, что скажет тренер и не высовывалась.

Но именно это бесило их больше всего.

Сломанными у подушечек пальцев ногтями я карабкаюсь дальше. Я еду на региональный турнир.

Секция мой храм. Гимнастика моя религия. Я тут не для того чтобы доказывать что-то сопливым ровесницам. Я здесь, чтобы вдохновлять массы. Чтобы научиться тому чему никогда не смогла бы научиться в своём прежнем доме.

Научиться быть такой, чтобы меня любили.

Делайте что хотите. Толкайте бейте режьте. Я здесь не из-за вас, и вам меня отсюда не выгнать.

Я готова мыть слезами пол. Я готова рваться на тренировках. Я хочу увидеть людей, которые будут улыбаться, глядя на меня. Я буду танцевать с булавами перед вами, крутить обруч и вставать на мостик. Я буду делать все это, потому что так я получаю надежду. Надежду однажды вызвать у вас любовь. Получить кусочек вашей любви.

Если она там есть.

Я и вправду так думала.

Любовь публики и женская дружба, о которой я мечтала, кутаясь в одеяла.

Проще выиграть олимпийскую медаль, чем убедить их что я чего то стою.

Я рыдала, когда выиграла окружные и отобралась в сборную. Я плакала так, как может плакать самый счастливый человек перед смертью. Когда все дела сделаны, и каждое мгновение его жизни было идеальным.

Я смотрела в глаза сборниц.

Никакой поддержки. Ни одного одобрительного слова из их уст.

Я искала пастыря, и я его нашла. Мой тренер стал для меня Богом. У каждого из вас есть такой.

Жестокий и справедливый.

- Сколько ещё она сможет вытерпеть?

Он шептал про себя, думая, что я не слышу.

Я складывала ладони, молясь за него.

Ничто не стоит так дорого, как прозрение. Я отдалась ему полностью.

Он мотал меня, строил и лепил по образу и подобию своих представлений о чемпионке.

Я не имела доступа к телевизору, я не знала ничего о мальчиках, никакого образования, никакого воспитания только спорт.