Андрей Дай - Поводырь - 4

Мне тут же был предъявлен прожект, включающий в себя специальные классы для начального образования детей, и небольшой цех с кузницей и учебными помещениями при нем. Эти мастерские, к слову сказать, предлагалось включить в общий комплекс механического заводика, который планировалось начать возводить нынешней же весной.

К нашему с Герочкой удивлению, оба строения и предварительная смета на их содержание не превышала губернаторское жалование, которое я еще недавно ежемесячно получал в казначействе. Так что раз, по нашему мнению, никаких сверх больших расходов не предполагалось, я с легкой душой подписал предложенные документы.

Но самый главный подарок ждал меня на одном из столов, накрытый рушником. И конечно же Пятов не преминул похвастаться, жестом фокусника, сдернув полотенце. Рельс! Кусок, в пол аршина, самой настоящей, с клеймом моих заводов, рельсины! И чтобы уже добить меня окончательно, заявил, что точно таких же, только стандартной - в три сажени - длинны, в Тундальской изготовлено уже штук пятьсот!

Вот тогда я окончательно уверился, что моя мечта, моя палочка выручалочка, тонкая серая линия на карте необъятной Родины моей, мой Транссиб все-таки будет воплощен в металле.

И все-таки, как бы рад я не был. Как бы ни силился вникнуть в местные нужды и проблемы, как ни пытался разделить радости этих, несомненно, замечательных людей, серый пакет из серой оберточной бумаги куда больше занимал мои мысли. Но и терять лицо, рвать непокорные нитки, ломать печати, жадно кидаться изучать спрятанные внутри известия, я себе позволить не мог. Хотя бы уже потому, что боялся не совладать со своей мимикой, выдать, раскрыть всю глубину ужаса, которую испытывал перед возможно содержащимися внутри плохими новостями.

Но и оставшись наедине со своим внутричерепным спутником, не торопился вскрывать посылку. Следовало сперва решить для себя - что стану делать, если вдруг сейчас выяснится нечто этакое...

Честно говоря, даже мысль о том, что можно легко укрыться от любого преследования за границей, вызывала... омерзение, что ли. Да и куда ехать? В Пруссию? Это было бы естественно для Германа Лерхе, но совершенно не приемлемо для меня. Нет, с деньгами, что отец выручил за алтайские изумруды, прожить можно и там. Быть может, даже найдется чем себя занять. Там сейчас Отто Бисмарк пытается собрать из осколков Великую Германию. Все кипит, все меняется. С деньгами и знаниями мне и там найдется место. Только...

Только я ничего не должен жителям Гериного Фатерлянда. Как и англичанам, французам, американцам и прочим испанцам. Можно конечно попробовать как-то договориться с собой, проявить смекалку и убедить Работодателя в том, что пользу Родине могу приносить и оттуда. Но ведь сам-то я точно буду знать, что это ложь! И чем больше мне будет приходиться себе лгать, тем хуже мне будет. Тем больше станет заедать ностальгия, которая приходится родной сестрой банальной русской совести.

Заграница - не вариант. Сменить имя, сделать новые документы, отрастить бороду, обзавестись брюшком и купеческим свидетельством - и то ближе к сердцу. Долго, муторно и очень дорого, но вполне реально со временем переписать на нового себя свои же доли в различных предприятиях... И ходить день через день в церковь - пытаться отмолить страшный грех. Потому как старый доктор права, генерал-майор Лерхе, вдруг потерявший младшего, и смею надеяться, любимого, сына, скорее всего эту весть не переживет. Сдайся я на милость имперского правосудия - и то не такой удар для старика будет. Уж кому как не ему знать, что я ни в чем не виноват...

И все-таки, глупо будет сгинуть в глубине каких-нибудь там руд, на каком-нибудь Сахалине. Глупо и не продуктивно. Вряд ли именно этого хотел от меня Он, позволив снова наслаждаться жизнью. И ведь, что самое поганое - не верю я, что начатые в краю преобразования могут успешно продолжаться уже и без моего участия! Не верю и все тут! Дорогу, быть может, таки и построят, но точно не такую и не так качественно, потому как часть денег обязательно попилят и взлохматят еще в столице. И заводы быстренько к рукам приберут. Тот же незабвенный господин Фрезе и приберет! И будут в моем Троицком такие же порядки как на Барнаульской сереброплавильной каторге.

Вот Гилев с Куперштохами - те выплывут уже и без меня. Первый - потому как нужное для любой власти дело делает, а второму поддаваться невзгодам вообще вера не позволит. И Тецков с Асташевым - не утонут. Исаеву Гинтар не даст пропасть, Кухтерин и Ермолаевы - сами с усами... Но ведь все они - только побочное дело. То самое сопутствующее производство, что конечно идет на пользу, но и без чего как-то можно выкрутиться.