Андрей Дай - Поводырь - 4

Мысль за мыслью, тема за темой, и мы с Пятовым вдруг оказались на самой середине широкой улицы, застроенной рядами аккуратных типовых домов, которые в мое время принято было называть - на двух хозяев. Одинаковые заборы, расчищенные дощатые тротуары, серо-стальная осиновая дранка вместо обыкновенной для этих мест соломы. Каждый дом совсем немного, в силу таланта, желания или мировоззрения хозяина, отличался от других. Но все вместе, они создавали атмосферу уюта и порядка. Довольно было одного взгляда вдоль этой части сильно разросшегося села, чтоб признать - да! - так оно и должно быть. Так и должны здесь жить люди.

- Это... удивительно, - наконец выговорил я. - Здесь вы и живете, Василий Степанович?

- Э... нет, что вы, Ваше превосходительство. Это мастеровые. Наши и датчане вперемешку, - порозовел инженер. - Наши жилища господин Колосов разместил там, за площадью. Ближе к заводоуправлению.

Ну, в конце концов, и во времена Сталинской Индустриализации для управленческого аппарата строили несколько иные квартиры, чем для простых работяг. Вся родительская двушка в "хрущевке" легко поместилась бы на подъездной площадке "генеральского" дома. Я уж о мраморных ступенях и консьержке в парадной скромного жилища первого секретаря райкома не говорю. С чего бы здесь, в эпоху расцвета сословного общества, было иначе? Пятов, Чайковский и прочие заводские начальники размещались в двухэтажных кирпичных... даже не домах, а, скажем так - коттеджах. Чуть меньше чем классическая для Томска усадьба, но и далеко не средний мещанский пятистенок. Еще одна, такая же широкая, улица по другую сторону занятой лавками и фундаментом заложенной церкви, и пожарной станции площади.

- Отлично, - согласился я, измерив шагами всю эту "заводскую" улицу до самой заводской конторы. - Вы говорите, не обремененные семьями рабочие пока размещены в бараках?

- Э... Да, Герман Густавович, - не слишком уверенно ответил Пятов. - Но это лучше у Евгения Яковлевича спросить. Я, как уже имел честь докладывать, не особенно...

- Я помню, - кивнул я. - Вы говорили. А собственно самого господина коменданта...

- Так в конторе с утра, Ваше превосходительство. Вместе с прочими нашими служащими, с самого утра дожидаются. Только господин Кузнецов своими делами отговорился, - наябедничал инженер.

- Кузнецов? Никак Дмитрий Львович? И он здесь?

- Точно так, Ваше превосходительство. Как литографические станки прибыли, так и он с ними. Евгений Яковлевич им тут же и правое крыло казачьей станции выделил. И господин жандармский поручик там же изволили поселиться.

Сердце тревожно сжалось, и тут же отпустило. Явись сотрудник политической полиции по наши с Кузнецовым и Колосовым души, местный комендант вряд ли чувствовал бы здесь себя так вольготно.

- А поручик-то к чему?

- Ну как же, как же, Ваше превосходительство. Положено же так. Литография дело такое... А ну как они, не дай Господь, прокламации какие-нибудь печатать станут?

- Ах, ну да. Пошлите за ним. За Кузнецовым. Поручики меня не интересуют.

- Конечно, Герман Густавович. Из конторы и пошлю. Это совсем рядом. Станция-то, поди, сразу за Лерховским столбом от конторы будет...

- Как вы сказали, Василий Степанович? Каким столбом?

- А... О! Так это Илья Петрович распорядился, - удивился в ответ Пятов. - На площади, прямо перед управлением, чтоб колонна стояла из чугуна, в вашу, Герман Густавович, так сказать, честь. Как основателю заводов. Их превосходительство посчитал, что раз в Барнауле Демидову стоит, так и у нас должен быть.

- Зря, - поморщился я. - Не я же один... Да и как-то это...

Чертовски приятно, конечно. Но, стоит лишь на минуту задуматься... А станут ли досужие кумушки разбираться в том, кто именно отдал это самое распоряжение? Или сразу решат - Лерхе, дескать, гордыню тешит.

- Написали-то на столбе чего?

- Так сейчас и сами... Ваше превосходительство.

На счастье... Или... Черт его знает, в общем. К добру ли, к худу - столб оказался всего-то с метр высотой. На маковке - золоченый двуглавый имперский орел, а по самой чугунной чушке надпись: "Во славу Российской Империи железо сие здесь делать. Герман Густавович Лерхе. 1865 г." Ладно хоть так. Кто-то умный догадался Империю ввернуть. Иначе - совсем было бы... Не комильфо.

- Саму площадь уже назвали как-нибудь?

- Нет... Землемеры только весной из губернии прибыть обещали... А народ... Вы простите, Ваше превосходительство. Это само собой как-то вышло. Кто-то из чумазых первым сказал, тут и все подхватили...