Кэт Мартин - Цыганский барон

– Ты не стал принимать участие в войне из-за того, что ты цыган?

– Отчасти да. Мой отец потерял своего первого сына, когда тот служил во Флоте Его Величества. Поскольку он справедливо полагал, что родине довольно будет и одного ребенка, он сделал все возможное, чтобы освободить меня от воинской службы. А я во-первых цыган и только во-вторых англичанин и поэтому никогда патриотом не был. Однако… Кто знает, может, каким-то образом я все-таки помогаю отечеству в войне?

– Да? – переспросила Кэтрин, чуть не подавившись.

– Каждый год, возвращаясь с континента, я докладывал о своих наблюдениях, касающихся перемещения войск противника.

– Так ты – шпион?

– Ну, едва ли меня можно назвать шпионом. Я сделал немного, но мне кажется, что и это пригодилось. Честно говоря, это – единственное, на что меня могли уговорить. Любой цыган отказался бы от подобного предложения. Как ты знаешь, цыгане стараются быть подальше от грызни сильных мира сего.

– Ты называешь войну грызней?

– Полагаю, все зависит от точки зрения, – усмехнулся Доминик.

Чай с пирожными они перешли пить в небольшую гостиную в конце галереи. Кэтрин заметила, что Доминику нездоровится. Он тер виски, переносицу.

– Ты не заболел, милорд? – спросила Кэтрин. Она замечала, каким голодным взглядом смотрел он на нее весь вечер, и сознание того, что он хочет ее, наполняло Кэтрин восторгом. Скоро, очень скоро он предложит ей разделить с ним постель.

– Голова гудит.

Кэтрин зашла за спинку дивана и принялась массировать Доминику затылок.

– Вы слишком напряжены, милорд, постарайтесь расслабиться, – сказала Кэтрин, осторожно разминая Доминику мышцы плеч.

Он опустил голову, затем откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

– Я-то знаю, что за лекарство мне поможет, – проговорил он, одарив ее таким взглядом, что любая бы на ее месте догадалась, что он имеет в виду. – Но…

– Но тебе еще нужно время, – закончила за него Кэтрин.

Доминик поймал ее руку и поднес к губам, затем повернулся к ней так, чтобы видеть ее глаза.

– Я знаю, ты меня не понимаешь, Кэтрин. Хотел бы я найти слова, чтобы объяснить тебе, что я чувствую, но не могу. Мне нужно еще время, Катрина.

Кэтрин поцеловала его в лоб.

– У нас впереди вся жизнь. По сравнению с теми годами, что мы проживем в любви, какие-то несколько дней – ничто.

Со вздохом, который был красноречивее слов, Доминик встал.

– А пока все идет no-старому, если ты не против, я пойду лягу.

– Я тоже очень устала.

Они поднялись на второй этаж. Доминик поцеловал Кэтрин, пожелал ей спокойной ночи и ушел к себе.

Кэтрин надела белую хлопковую ночную рубашку, одну из тех, которые она носила последнее время. И уже откинула одеяло, когда вдруг ей пришла мысль, что у Доминика может быть бессонница. Накинув толстый махровый халат, Кэтрин достала из маленького шкафчика снотворный порошок и постучала к Доминику. Он откликнулся, и Кэтрин вошла. Доминик лежал на громадной постели обнаженный и лишь до пояса прикрытый простыней.

На тумбочке горела свеча, и на смуглой коже его играли золотистые блики. Мускулы на его груди напряглись, когда он повернулся к ней, и у Кэтрин отчего-то забилось сердце.

– Я… Прости, что побеспокоила, но я подумала, что, может быть, тебе надо помочь уснуть.

– Иди сюда, – попросил он нежно.

Кэтрин с трудом заставила себя подойти поближе и остановилась около кровати. Доминик, прищурившись, смотрел на ее халат, на кружево ночной сорочки, выглядывающее из выреза.

– Ты променяла свой зеленый шелковый пеньюар на это? – удивленно спросил Доминик.

– Я с удовольствием надену что-то другое… как только пожелаете, милорд.

– Я с нетерпением жду дня, когда твой зеленый халатик займет свое почетное место на полу рядом с нашей кроватью.

Кэтрин облизнула пересохшие губы.

– Как твоя голова?

– Лучше, – сказал он и, закинув руки за голову, устроился поудобнее на подушках.

– Значит, снотворное тебе не понадобится?

– Ты – единственное снотворное, в котором я нуждаюсь. – Темные глаза его жадно шарили по ее телу, как будто он мог разглядеть его сквозь одежду. – Скоро тебе не понадобится рубашка, чтобы согреваться ночами.

Кэтрин покраснела и пошла к двери. Но, вдруг передумав, вернулась. Не в силах отвести взгляда от его широких плеч, мускулистых рук, узких бедер и плоского крепкого живота, она несмело спросила:

– Доминик, я вот все думаю…

– О чем, любовь моя?

– Помнишь, когда у нас это было в последний раз… Мне было так приятно. Я все думаю, мужчина тоже может получить такого рода удовольствие от женщины?