Одну из ее граней я понял так: мертвец может выйти из тени. Я не знаю, имеет ли это отношение к нашему разговору, Дима. Если имеет, может случиться что-то, связанное с собаками. Ты ничего об этом не знаешь? – Домика не было в твоей подсказке? – спросил Дима, казалось, безучастно. – Нет. Он чуть удивленно поднял брови, потом ответил: – Мы видим немного другие подсказки, чем ты. Последнее время они предвещают… вначале мы решили, чтобы ты ничего не знал о домике, вначале, когда ты только приступил к работе, но сейчас обстоятельства заставили нас пересмотреть это решение. Домик начинает урчать всеми своими внутренностями. Он проголодался. И мы решили предостеречь тебя: аккуратнее с приобретениями, парадигматик. 4) Пытка авторским правом Как неприятно. Будто рыбья кость в горле застряла. Еще полчаса назад все было замечательно. Спокойная, разнообразная, к тому же уникальная работа. Не надо мариноваться в офисе, можно высыпаться и проводить многие часы за крепким чаем, сидя дома в глубоком кресле. Можно поразмышлять сколько угодно. Немного есть работ, где размышление всласть не карается увольнением. Каждый день что-то новое в работе. Да, бывает, испугаешься, порой, но страх как бы игрушечный: вроде опасности быть покусанным комарами во время грибной прогулки и потом чесаться ночью. Так было до сих пор, а сейчас ты сидишь за столом, по инерции продолжая ковырять вилкой свою порцию жареного карпа, и пытаешься непринужденно улыбаться, хотя чувствуешь отлично, что горло поранила, а может быть прямо застряла в горле маленькая косточка. Выбравшись из-за стола и уединившись в уборной ты засовываешь палец в глотку пощупать, что там и как, а, вынув, сожалеешь о затее: стало только хуже, саднит сильнее. И ты опять, вопреки здравому смыслу, суешь палец в глотку, заранее зная результат. Так и я сейчас сувался памятью в рассказанную Димой историю и все пытался представить, что же там, в домике, хотя меньше всего хотелось думать об этой проклятой зверятине. Погруженный в неприятное самокопание и наполненный странным предчувствием, я видел перед собой только ступени лестницы, подвешенной в пустоте. Совсем не замечал огней города вокруг. Из тягучего, противного своей бессмысленностью наблюдения за набухающим гнойником нервного разлада меня вырвал странный звук, когда я уже удалялся от недостройки в направлении метро. Это было сопение. Я оторвал взгляд от пыльных коричневых ботинок на бетонных плитах и огляделся. У ближайшего доходячного тополя была припаркована детская коляска. Наверное, лучше пойти вперед, не ввязываясь в приключения, сесть в метро и по пути решить, где сегодня моя квартира. Потом принять душ, попить горячего чаю и выспаться. Так я думал. Но с другой стороны, это же по профилю моей работы. Одинокая детская коляска ночью на заброшенной строительной площадке… Или это как раз не по моему профилю? – одернул я себя. Раздались шорохи где-то за забором, далеко, потом послышалось шебуршание. Поблизости. Из коляски. Оно заставило подойти. Заставило. Медленно, осторожно ступая по траве – чтобы не влететь в какой-нибудь торчащий из земли болт, разумеется – я приблизился к коляске и заглянул внутрь. Младенец шевелил ручками и, наверное, смотрел на меня. В такой темноте нельзя было разобрать. Я быстро оглянулся по сторонам. Никого не было. Может быть, покричать, подумалось мне, позвать родителей. Но я быстро себя остановил: «Сейчас покричишь ты, и он тоже покричит, да так раскричится, что придется его успокаивать, судорожно отыскивая в коляске соску». Коляска новенькая и недешевая, кстати. Не может быть, что это ребенок каких-нибудь бомжей. Где же его родители? Отец пошел погулять с ребенком вдоль набережной, а потом поссорился с женой по телефону, напился вина и забрел на строительную площадку. И теперь мирно посапывает где-то за соседним деревом, а жена сходит с ума, звонила сначала в милицию и морги, теперь же колесит со свекром по городу на его подержанном «Вольво»-универсале, а свекр ругается и обещает набить морду этому козлу безбородому, и плевать что он его сын. Или молодая, не достигшая еще двадцати лет, пара пошла выгуливать своего ребенка по строгому приказу старших, а теперь молодые сладострастники пристроили абузу note 4 у доходячного тополя с треснутым надвое стволом и покрытыми бетонной пылью листьями и придаются недозрелой и не отстоявшейся еще страсти где-то за теми темными кустами… Или, быть может, ребенок смотрел-смотрел, как мать гладит рубашки и рубашонки, а бабушка вяжет свитер, поглядывая в телевизор, как отец, доев субботний завтрак в одиночестве на кухне, готовит паяльник, чтобы чинить сломавшуюся кофеварку, отметил также: старший брат играет в приставку нинтендо в соседней комнате и в азарте болтает ногами, а сестра болтает по телефону с подружкой откуда-то из прихожей, а может быть, из туалета.
Читать дальше
