Admin: <EAEDE8E3E020E4E5F22E696E6464>

ски за другой и вот ты уже с трудом передвигаешь тело. Голова была словно

мы живы, мы обретаем настоящие ценности. Наши взгляды на мир меня-

чугунная и потихоньку укладывалась на барную стойку. Том и сам не особо

ются, мы становимся добрее. Но как я писал выше, доброта пугает нынеш-

понимал, как ему удалось так быстро напиться. Он оправдывался, что это

нее общество. И многие, понимая, что поддаются чувству любви, просто-

был последний раз и завтра будет по-другому. Почти уснувшего Тома при-

напросто пытаются закрыться от всех, делая себя еще более несчастным,

вел в чувство телефонный звонок. С трудом достав телефон из кармана,

делая себя еще более черствым, еще больше заходя в тень той кирпичной

Том ответил.

стены. Нынешнее поколение забыло настоящее значение любви, это пере-

– Алло… Да, алло? – бормотал пьяный Том.

стало быть чем-то интимным и стало общедоступным. К большому несча-

– Том, это Майк. Слушай, я не знаю, как тебе сказать. Дженни… Она…

стью, сейчас редко можно увидеть искреннюю любовь, разве что в чистых

Ее сбила машина, – тихим и потерянным голосом говорил Майк.

глазах младенца. Любовь к родителям, настоящую, неиспорченную и неиз-

После этих слов Том тут же протрезвел и пытался переосмыслить

вращенную суетой нынешних мегаполисов. Любовь не за что-то, а просто

услышанное. Он не хотел и не верил в то, что услышал. В его голове будто

так. Любовь – это то единственное, что осталось от нас как от людей, то,

что-то замкнуло и не хотело размыкать. Силы будто покидали его, а в голо-

что заставляет нас жить дальше, стремиться к большему, дает нам понима-

ве бурлили эмоции. Том с трудом стоял на ногах, и было трудно сказать, от

ние того, что мы живы.

алкоголя ли это или от такого удара.

6

75

– И почему вообще, тебя это так беспокоит?

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, вот и все. В конце концов, это-

го заслуживают все. Не хочу, чтобы она разбила тебе сердце. Не знаю, ка-

кая она сейчас, но в школе она была той еще стервой, – усмехался Майк.

– Насчет стервы не знаю, я запомнил ее в школе самой красивой и сол-

нечной девочкой… – не успел договорить Том, перебитый Майком.

– Зато, помню я, твои розовые очки мешали тебе тогда оценивать обста-

новку разумно, – сказал Майк.

“Сложно жить во мраке, зная, где просвет”. Когда-то так звучала лю-

– Тебе не кажется, что мы поменялись местами? Обычно это я был го-

бимая фраза Томаса Андерсона – известного писателя, которого пророчили

лосом разума, может, ты и прав и она не вся такая идеальная, которой я себе

гением современной литературы. Его имя не сходило с таблоидов, обложек

ее представил. Но я буду больше жалеть, если упущу ее сейчас, чем разоча-

глянцевых журналов, за ним охотились репортеры светской хроники...

руюсь потом, – сказал Том.

Интерес к писателю подогревался необычностью его литературной

– Решать тебе, надеюсь, ты не ошибешься, – сказал Майк.

биографии. Томас начал писать еще подростком и первой статьей вызвал

Он не знал, что лучше будет для Тома и счастлив ли он сейчас на самом

большой интерес к своей персоне. Уж очень необычным был стиль моло-

деле. Мир вокруг нас не меняется, меняется наш взгляд на него. Мы можем

дого автора – он видел людей насквозь, находил первопричину их поступ-

видеть лишь серые облака и не надеяться на солнечный день. Том злился не

ков, обладал не по годам развитой жизненной мудростью. Выход в свет его

на себя, он злился на мир вокруг себя. Встретив Дженни, он перестал заме-

первой и пока единственной книги произвел настоящий взрыв. В свои не-

чать это, для него привычный мир перестал существовать, в его мире были

полные тридцать лет он попытался со страниц романа донести до людей

только он и Дженни, а люди стали лишь массовкой. Том перестал думать

мысль, что так жить дальше нельзя, показать, что ценности современной

о своих проблемах, он погрузился в мир мечтаний, в мир, где был хеппи-энд.

цивилизации – ступеньки в бездну.

Дни шли, и Том наслаждался каждым из них, он хотел продлить каж-

Что касается приведенного афоризма, то отыскать пресловутый про-

дую секунду наедине с Дженни. Каждое мгновение он хотел превратить

свет во мраке самому Андерсону становилось все проблематичней. “От

в вечность. Жизнь постепенно налаживалась, все превращалось в типич-