Иван Сабило - Крупным планом (Роман-дневник). 2007.

Кое-как, в полудрёме дождался утра. После пробежки и завтрака перебрался на первый этаж в мой любимый 8-й номер. А компания на втором этаже продолжала бушевать. Ничего не скажешь, славное место она выбрала для своего «активного» отдыха.

В санчасти перед ужином из спортивного интереса померил давление: 130 на 70. Чувствую себя превосходно.

По утрам бегаю мимо дачи Бориса Пастернака до речки, делаю разминку. И с жалостью гляжу на загубленное поле - когда-то здесь росла кукуруза под три метра высотой. Как лес. Теперь возводят железобетонную коробку. Удивительное дело: население России неумолимо сокращается, а количество домов, зданий, со­оружений и прочих многоэтажных монстров катастрофически растёт. Странная зависимость.

В День защитника Отечества по телевизору выступил новый Министр обо­роны Анатолий Сердюков. Точнее, считывал с телесуфлёра своё выступление. Натужно, плоско, без характера и души. Как будто ни о чём. По крайней мере, ни одно его слово не зацепило сознание. И где наши власти обнаружили это диванное лицо?

26 февраля. Солнечно. Ярко. Нет ветра. Мороз 12-14 градусов.

Ф. Кузнецов пригласил меня в свой кабинет на встречу с белорусскими писа­телями: председателем Союза белорусских писателей Алесем Пашкевичем, ди­ректором Литфонда Беларуси (к сожалению, не запомнил его имя) и советником Литфонда - Александром Ковалёнком.

Пашкевич рассказал, как и чем живут белорусские писатели. Неважно живут. В особенности сейчас, когда возник оппонент в лице Союза писателей Беларуси во главе с Н. Чергинцом. Помещения лишили, возможности издаваться лишили, встречаться с читателями и то запретили. Министр образования Беларуси на­ложил вето на встречи в школах и вузах с представителями Союза белорусских писателей.

- Мы, - сказал Пашкевич, - лишились даже юридического адреса и зарегистри­ровали свой Союз в посёлке Раков. А в качестве запасного аэродрома, если будем принуждены покинуть Родину, зарегистрировались в Литве.

Кузнецов посмотрел на меня. Я сказал, что не вижу в этом ничего неожидан­ного. В 1997 году Президент Беларуси принимал у себя нас, большую группу рус­ских писателей, в которую входили Ганичев, Распутин, Крупин, Карпов, Володин, Лыкошин, многие другие, в том числе и я. С белорусской стороны были Шамякин, Зуёнок, Бондарь, Скобелев. Тогда Президент при нас предупредил белорусских писателей: «Если будете предоставлять Дом литератора многочисленным мис­сионерам из Польши, Литвы, Германии и прочим любителям нас поучить, мне придётся решить вопрос о передаче Дома для хозяйственной деятельности Адми­нистрации Президента. Как не соответствующего своему прямому назначению. Нас ни политике, ни экономике учить не нужно. В особенности полякам и литов­цам - пускай сначала у себя наведут должный порядок, а мы уж как-нибудь сами».

Алесь Пашкевич сказал, что это выдумка, никакие поляки и литовцы не учат белорусских писателей. Это обычная уловка. И уже непосредственно ко мне:

- Вот Вы, Иван Иванович, были на съезде Союза писателей Беларуси. А писа­телей Вы там видели? Могли бы назвать хотя бы десяток имён?

- Я помню доклад председателя мандатной комиссии, - сказал я. - Он сооб­щил, что из 341 члена Союза на съезде присутствуют 309.

- Липа это, - сказал Пашкевич. - Там были только функционеры, состоящие на госслужбе, которым не хочется терять свои должности, и ещё несколько за­блудших.

Понимая, что никакой логики в нашем разговоре не предвидится, мы с Куз­нецовым перевели разговор на проблемы Белорусского и Международного Лит­фонда. И услышали, что белорусские писатели в Хозяйственном суде Республики отстояли Дом творчества «Ислочь». Но он требует ремонта, а значит, немалых средств, и они предлагают председателю МЛФ Кузнецову найти инвесторов и привести Дом в порядок. А затем совместно использовать его в писательских целях. Кузнецов попросил документально подтвердить, в каком состоянии Дом, назвать законного владельца и хотя бы приблизительную сумму на его ремонт и восстановление.

- В советские годы многие писатели, пожив и поработав в «Ислочи», с вос­хищением отзывались о его деятельности, - сказал Кузнецов. - Но после развала страны нет ничего удивительного в том, что за последнее время он пришёл в такое состояние. Будем думать, что можно предпринять.

Видя, что Кузнецов намерен завершить разговор, я спросил, где остановились наши белорусские коллеги. Оказывается, пока нигде - с поезда прямо к нам. Я по­просил Кузнецова связаться с Домом творчества в Переделкино и решить эту проблему. Он так и сделал. И наши гости отправились туда. Завтра они поедут в Международный Литфонд для продолжения разговора. Но уже без нас.