Егор Чекрыгин - Странный приятель 1 - 4

— Гаарз, следи за ними. — Приказал Ренки, не спеша заряжая мушкет, и в который раз за сегодняшнее утро, прикидывая, надолго ли его хватит при стрельбе полуторными зарядами. — Что там с раненным? Почему до сих пор не перевязали?

— Без толку перевязывать. — Хмуро ответил Откар. — Рвануло главную жилу на ноге… Никакие жгуты не помогут — истечет кровью.

— Оружие, порох, воду и погон забрать! — Равнодушно скомандовал Ренки, кося одним глазом на застывшего в отдалении противника. — … Долго ему еще?

— Не очень… — Ответил Откар. — Так же равнодушно смотря на то как их товарищ истекает кровью… За это утро, они уже потеряли так четверых, и почти привыкли.

— Тогда подождем… — Приказал Ренки, и добавил, обращаясь уже к умирающему. — Родные есть? Хочешь чтобы им написали о твоей смерти?… Село Лысая сопка, под городом Даасковом… Дядюшке Ингиию-кузнецу… Отец? — … Я запомню… Не бойся — твою долю ему перешлют, вместе с погоном. Сам знаешь, за Бидом не заржавеет… На вот, глотни немного воды…

… Умирающий мужик был наверное раза в полтора старше Ренки, но тот сейчас ощущал себя чуть ли не отцом каждому солдату капральства Йоовика, который сейчас ехал на повозках с простреленным боком, почему командовать капральством и поручили капралу-порученцу Дарээка.

… Все? — Спросил он Откара, заметив как бессильно повисла голова у раненного.

— Еще жив… Но уже все, отмучился. — Ответил тот. — Пора идти дальше, а то отстанем.

— Положите его тут… и пошли… — Закидывая мушкет на плечо, приказал Ренки, и они двинулись за войском, торопясь занять свое место.

За последние трое суток, Ренки и его приятели спали часов восемь-девять, не более.

Еще вчера, от частой стрельбы на плече образовался огромный синяк, и сейчас каждый выстрел, особенно полуторным зарядом, отдавался болью по всему телу. Да плюс к этому, Ренки и сам не помнил когда, но ему здорово поцарапали штыком предплечье левой руки. Правда даже Готор, внимательно осмотрев и промыв рану вином, сказал что это нестрашно, и если быть аккуратным и держать руку в чистоте, проблем не будет. Но рука все равно противно ныла, стоили только неудачно задеть ее обо что-нибудь… Но самым отвратительным — был ушибленный палец на ноге… Причем самое смешное, — ушибленный ночью в лагере, во время «путешествия» в темноте, к отхожему месту. — Самая смешная и нелепая травма, такой даже не похвастаешься, рассказывая о «подвигах на Зарданском плоскогорье». — Однако каждый раз, шагая правой ногой, приходилось быть очень осторожным.

… Но хуже всего переносился лимит на воду. — Вот вроде она, плещется прямо на поясе, налитая в трофейную кредонскую флягу которую так удобно подвешивать на ремень. Но пить строго запрещено. И именно Ренки, как капрал, обязан следить за исполнением этого приказа… А так хочется смочить пересохшее небо, сполоснуть язык, и втянуть живительную влагу в горло… — Ренки был уверен, что когда он удерет с этого проклятого Зарданского плоскогорья — до конца жизни в кабаках он будет заказывать только холодную воду, и пить ее с наслаждением, абсолютно непонятным любому, кто тут никогда не был…

— Уланы… — Вдруг прохрипел пересохшей глоткой Гаарз. — Поспешно сдергивая с плеча мушкет.

— Стройся… — Рявкнул Ренки. — Штыки примкнуть. Подсыпать полки. Фитили раздуть…

… Опытные солдаты, и так все это сделали еще до того как их новый капрал успел договорить. Но все равно — это входило в круг обязанностей командира.

… Кредонцы, примерно в количестве двух десятков всадников неслись на крохотную горстку тооредаанцев, и кажется даже морды их лошадей скалились в зловещих ухмылках. А Ренки мучительно пытался сделать выбор. — Можно было пальнуть с дальней дистанции, надеясь что его опытные вояки успеют перезарядить мушкеты до того как кавалерийские пики и палаши обрушатся на их головы… Вот только примкнутый штык, не очень этому способствует. Да и заряды надо экономить, потому как осталось их всего ничего… Поздно — пронесшиеся заветную черту дальнего выстрела уланы, избавили его от мучительного выбора.

— Без приказа не стрелять… — На всякий случай, больше для того чтобы успокоить собственные нервы, приказал Ренки. — Только в упор, наверняка… а потом…

… Он замолчал чтобы не позориться, рассказывая бывалым ветеранам банальные истинны.

… Однако, миновав черту дальнего выстрела, уланы вдруг придержали своих коней и начали разворачиваться… То ли с самого начала лишь испытывали нервы тоорендаанцев, то ли поняв что дальнего залпа не будет — не стали испытывать свою удачу при залпе в упор.