Егор Чекрыгин - Странный приятель 1 - 4

Как я уже говорил — я иностранец. Гаарз — работяга, зарабатывающего себе на жизнь тяжким трудом, и ничего в жизни хорошего от короля не видевший. Киншаа — сирота, из приюта проданный на королевский флот, откуда он благополучно дезертировал, чтобы стать бродягой. Дроут и Таагай — воры. Но ворами они тоже стали не от хорошей жизни, а чтобы не подохнуть с голоду.

… Если ты ждешь от этих людей подвига во имя короля, которого они не знают, и который ничего хорошего для ни не сделал — ты, уж извини за откровенность — дурак!

… Так какого тогда хрена, вся эта лабудень…? — спросишь ты. Отвечу. — Я дал тогда присягу… Вернее, я принес ее куда раньше. Но присягал я не вашему королю, а вам.

Я готов сбежать с королевской службы как только подвернется удобный случай, потому что у меня есть дела куда интереснее чем рыть канавы, или даже палить из мушкета и колоть кредонцев штыком. Но я никогда не предам тех, кто дерется со мной плечом к плечу… этому меня тоже учили.

— Но тогда… — Ренки казалось что эти слова приятеля, которому он так доверял на протяжении последнего полугода, потрясли его сильнее, чем все события предыдущего дня, включая проигранное сражение. — Но тогда зачем ты говорил мне о подвиге?

— Чтобы дать тебе стимул к жизни. Дать надежду! — Жестко ответил Готор. — … Хотя я и не исключаю возможности, коли она выпадет, пойти и таким путем. В конце концов — это тоже способ избавиться от каторги. Долгий, но зато относительно легальный… А дальше — уже и с армией покончить будет проще.

Только вот запомни хорошенько. — Горячее сердце тут тебе не поможет. Подвиги мы будем совершать очень осторожно и расчетливо. И только тогда, когда будет уверенность что это нам зачтется. А не чтобы сделать приятное твоему любимому королю… Кстати, а почему ты его так сильно любишь?

— Но ведь это король! — Возмущенно воскликнул Ренки. — Он… Мы… Король символ страны… и если не ради него, то зачем вообще…? Ведь…

— Все понятно. — В общем Ренки, теперь ты все знаешь. — Решай сам, с нами ты, или мечтаешь принять смерть за короля. О которой никто так и не узнает… А на родине, тебя по прежнему будут считать убийцей и каторжником.

Глава 5

Как упоминалось в начале предыдущей главы. — Армии в те времена никуда не спешили. Ни в походе, ни в маневрировании на поле боя. И особенно — в наступлении.

И по этой причине, даже в случае такой разгромной победы, какую одержали ныне кредонцы над армией Тооредаана — организовать долгое и успешное преследование противника не получалось.

Как правило, едва враг оставлял поле боя, которое торжественно занимал победитель, — генералы и офицеры этой победившей стороны, куда больше сил прикладывали чтобы собрать всех своих солдат вместе, и как можно быстрее восстановить дисциплину, чем о том чтобы догнать убегающего врага, и нанести ему дополнительный урон.

Разве что кавалерия бросалась преследовать разгромленного противника. — Но и то, лишь до тех пор, пока он удирал сломя голову разрозненными группками. Потому как стоило лишь бегущим солдатам почувствовать ослабление угрозы, и вновь начав подчиняться офицерам, создав какую-то видимость строя — и кавалерия уже могла лишь пытаться атаковать стену штыков, из-за которых по ней вовсю палили из мушкетов. — Занятие как правило столь же бессмысленное, сколь и опасное.

Ну а сейчас, у обоих армий, и кавалерии-то по сути не было. — Зарданское плоскогорье отнюдь не изобилует подножным кормом и запасами воды, а везти за собой тюки сена на целый кавалерийский полк и более — это большой риск сравнять количество телег в обозе, с количеством солдат во всей армии.

Потому-то, отправившийся вдогонку за тооредаанскими беглецами отряд верблюжьих егерей, преследовал не столько цель сразить как можно более врагов или отбить трофеи, сколько проследить за тем, куда уходит проигравшая армия, как быстро она придет в себя, и какие действия предпримет далее. И для этого, они, разбившись на небольшие отряды по десять-двенадцать человек — разъехались в стороны, постаравшись охватить по возможности большую территорию, чтобы суметь принести своим командирам, как можно более точные сведений.

Впрочем — коли уж подвернется случай — никто из егерей не откажется немного поохотиться и за отбившимся от основной массы войск группками беглецов, или просто одиночками. Длинные — больше трех метров пики, отлично приспособлены чтобы накалывать подобных неудачников. А коли те посмеют огрызаться — есть длинноствольный мушкет, прицельно бьющий за сотни полторы шагов. И от двух у простого егеря, до шести у дворянина, колесцовых пистолета в седельных сумках.