Валерий Афанасьев - Тарси

С кляпом он справился кое-как, он даже чуть не заплакал от отчаяния и обиды. Кощей весь взмок от усердия. Несколько раз мощные спазмы чуть не вывихнули ему челюсть, но теперь повязка уже прижимала противную твердую резину к его щеке, вместо того, чтобы фиксировать его зубы.

Вот они спасительные капсулы, язык протиснулся межу зубами и, загнувшись вверх, нащупал продолговатые маленькие фасолинки. Тут Кощея обдало просто доменным жаром. Ему захотелось заорать. Все капсулы были на месте. Вот именно, что все капсулы. Кощей не помнил, какая из них белая или салатовая. Девять капсул, и среди них есть одна единственная белая - релаксант, которая спасет его от действия проглоченной еще вчера розовой капсулы. Были еще пара обезболивающих, пара снотворных, одна камикадзе и одна та самая розовая, копия той, которую он проглотил вчера на допросе, испугавшись пыток. Если он ошибется сейчас, то наверняка до вечера он не доживет.

Он еще раз попытался вспомнить, в каком порядке вчера выдергивал капсулы из резинки своих трусов и закладывал между десной и верхней губой. От усиленно работы мысли и ужаса выбора между смертью и спасением, у Кощея лицо пошло пятнами, и покатился холодный пот, хотя все его тело горело.

В замочной скважине двери загремели ключи. Кощей услышал, как комнату вошли двое. Хедхантер в ужасе замер. Пахнущая мылом жестка и сухая мужская рука покрутила его голову из стороны в сторону.

- Тьфу, ты, пропасть. Мокрый то он какой. Ты чего? Обоссал его что ли? - дурашливым тоном спроcил он у второго вошедшего.

Второй же забубнил что-то в свое оправдание.

Первый засмеялся лёгким открытым смехом.

- Да шутка юмора это. Не бери в голову. Похоже действительно клиент жесткий эпилептик. Вообще выглядит так, как будто его сульфурой покрестили.

- Чо?

- Хрен тебе через плече. Слышал что-нибудь про карательную психиатрию?

- Ну, чета типа было,- голос второго замер тягостной паузой, а потом с облегчением выдавил: - Диссиденты.

- Ну вот, мой крутолобый приятель, ведь можешь когда хочешь. Все правильно.

Второй человек радостно засопел.

- Вот сульфура или сульфозин - это оно и есть. Вколят тебе такую дрянь под лопатку или в жопу твою толстую, и начинаешь ты, родненький, пятый угол искать. Кстати нужно будет клиента к мозгоправам нашей Бэлки отправить, пусть они с ним разберутся, а то тут явно помимо невролога еще и психиатр требуется.

- Ну, да, - с сомнением протянул второй. - А после того как они мозги-то ему разберут, обратно их смогут собрать то? Или как обычно?

- Если мозги не соберут, то никто его слюнявого здесь держать не будет. Детишкам на тренировку отдадут или в лабораторию на полезные и вредные эксперименты пристроят. Все равно даром не пропадет, - оптимистично закончил первый.

Жесткие пальцы первого принялись мять тело Кощея: руки, ноги, живот и шею.

- Надо же, как накрыло болезного, - даже с сочувствием в голосе сказал первый. - Я такого затяжного приступа никогда не видел. Он, скорее всего, и шизой страдает. Ведь не зря все на него валят. Ужасы такие рассказывают. Настоящие психи тоже подчинять себе людей умеют. Попадешь к такому в секту и сразу мозги у тебя на бикрень. Слышишь меня, Горохов.

- Ну, - выдал лаконичный Горохов.

- Вот ты, Горохов, принимал участие в деятельности тоталитарных сект?

- Чо?

- Нет, тебя, пожалуй, туда не пустили бы.

- Это почем это? Я чо, ущербный какой?

- Нет, Горохов. Ты слишком не ущербный. Ты бы им все их корыстные планы сломал.

- Слышь, ты, трепло, - разозлился второй человек, чувствуя подвох в словах первого. - Я человек простой и умников совсем не люблю. Вот дам сейчас в рыло и вместе с этим сульфозином привяжу. Будешь тут в трубочку писать.

- Эх, Горохов, совсем плохо у тебя с чувством юмора, - огорченно сказал первый, а затем сразу переключился с Горохова на Кощея:- Ты смотри! Этот псих грушу выплюнул.

- Чо?

- Горохов, вы видишь, что у него соска не во рту, а к щеке примотана.

- Ну.

- Так это он ее выплюнул. Понимаешь?

- Так давай я ему обратно ее засуну. Там еще у меня палка вчерашняя есть. Может ее лучше?

- Расслабься, Горохов. Обойдёмся грушей. Палку в рот ему совать не будем, как бы тебе этого не хотелось. Я понимаю, что палка у тебя здоровенная.

- Нет, маленькая. Ее от мебели отломали, а у меня еще и большая есть.

Первый опять заливисто и легко засмеялся. Горохов озлобленно засопел.

- Ладно, ладно. Пошутил я. Эх, скучно с тобой, Горохов, творческим натурам. Пусть эта сволочь без кляпа лежит. А то такие пациенты могут и палец откусить. Пойдем, друг Горохов, завтракать с водочкой. После обеда его проверим и подмоем, а то его эскулапы наши навестить хотят.