Ищенко Владимирович - Единственная на всю планету. Дилогия

Через пятнадцать минут он свернул с проселочной дороги на съезд и остановил машину возле ворот лесничества. Чтобы не стучать в калитку, он несколько раз нажал на клаксон, но из дома никто не вышел. Кабана, которым пугал его Фрол, тоже не наблюдалось. Выйдя из машины, Николай подергал калитку и убедился в том, что она заперта. Он двинулся вдоль забора и, обойдя несколько хозяйственных построек, убедился в том, что позади дома в ограде не хватает трех секций. Решив все-таки осмотреть двор изнутри, он сделал несколько шагов по направлению к дому и полетел на землю, сбитый сильным ударом в зад. Перевернувшись с живота на спину, Николай увидел стоявшего над ним вепря. Никаких сомнений в том, что это дикий зверь, у него не было. Подлая тварь насмешливо щурила глаза и демонстрировала клыки размером с хороший охотничий нож. Первая же попытка Николая отползти от этого волосатого кошмара вызвала недовольное хрюканье, и он вынужден был застыть. Лежать пришлось долго, а земля уже была холодной, поэтому он замерз, и тело начал бить озноб. Наконец послышался шум подъехавшего автомобиля. В замке калитки провернулся ключ, и к лежавшему Николаю подошли двое.

- Ба, да это господин Хохлов! - сказал тот, который был в форме капитана полиции. - И что же это вы здесь делаете в отсутствие хозяев?

- Кто этот тип? - спросил его второй мужчина, который, видимо, и был инспектором.

- Известная личность, - пояснил капитан, в котором Николай узнал Замятина. - Хитрец, отойди, ты уже свое дело сделал, а то наш пленник сейчас окочурится от холода. Хохлов, можете встать и отряхнуться. Ничего не хотите сказать? Тогда уматывайте, и чтобы духу вашего здесь не было! И передайте тем, кто вас послал, что для их здоровья будет гораздо полезнее держаться подальше от этого дома и его обитателей. Я ясно выразился? Тогда больше не смею вас задерживать. А вот кабанчика бояться не надо: пока здесь его хозяева, он никого не трогает.

Трясущимися от холода руками, он включил зажигание и погнал "джип" подальше от лесничества. В деревню он не поехал. Ничего, кроме куртки, там не осталось. Плевать на куртку, плевать на Васильева, на все плевать, лишь бы быстрее отсюда убраться! Проделав половину пути до Алейска и немного согревшись, он пришел в себя, отъехал на обочину и, остановив машину, вынул сотовый телефон.

- Павел Максимович? Это Хохлов говорит. Хотел сказать, что не буду больше заниматься вашим делом. По вашим людям ничего разузнать не удалось. По другим... Мне только что посоветовали вам передать, что проявлять к ним интерес будет вредно для вашего здоровья. Кто посоветовал? Капитана полиции Замятина знаете? И я вам посоветую то же самое. Почему? Да потому что глупо связываться с колдовством! Нет, я пока не свихнулся, но был к этому близок. Знаете, ничего я вам больше не буду говорить, все равно не поверите. Если сейчас же не займусь собой, я из-за ваших дел схвачу воспаление легких. Все, что мог, я для вас сделал, прощайте.

Васильев положил телефон и задумался. Дело, в которое он влез из желания помочь Бортникову, не просто очень дурно пахло, оно уже просто смердело. Сегодня утром ему позвонил из полиции человек, которого он с небольшой натяжкой мог считать своим. Все пятеро посланных к Ковалевым оказались на дне реки Алей в районе моста. Судя по следам, они просто поехали туда топиться. Ни следов алкоголя, ни наркоты в телах не обнаружили. Следов борьбы не нашли, а все взятое оружие осталось в машине. Полицейские были в недоумении, он - тоже. А теперь что-то напугало Хохлова, причем так сильно, что он наплевал на неудовольствие человека, чьим доверием раньше дорожил. И этим напугавшим не мог быть какой-то полицейский капитан. Если еще вспомнить директора лесхоза... И что делать? Уйти в сторону и обо всем забыть?

Щелкнул замок входной двери: из школы вернулся сын. Наверное, его мысли витали где-то далеко, потому что он прошел через гостиную в свою комнату, не заметив сидевшего на диване отца. Павел Максимович встал с дивана и последовал за сыном.

- Ты что это какой-то замороженный? - спросил он Валеру. - Что-то случилось в школе?

- Ничего не случилось, - ответил сын.

- Вот только не надо мне врать, - недовольно сказал Павел Максимович. - Рассказывай.

- Да точно ничего не случилось, - буркнул сын. - Можешь дневник посмотреть. Сегодня даже ни разу не спрашивали. А остальное - это личное.

- А личным ты со мной делиться не хочешь, - сказал Павел Максимович. - Понятно. Ну, извини.

- Да ничего особенного, папа, - сказал Валера. - Просто Ковалева с Матвеевым на физре показали тренировочный бой. Это было... Синтия Ротрок отдыхает. И вообще она была не такой, как обычно...