Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

Купцов объяснение удовлетворило, а Женевьева зло оскалилась:

- Умение лгать без запинки входит в число рыцарских доблестей?

- Ложь во имя Господа – не ложь.

- Господа ли?

- Брак – таинство Господне. А я посвятил себя служению Ему.

- Поэтому ты девственник?

Он засопел, насупился, но ответил:

- Мне было явлено, что чистота станет залогом моей непобедимости… Дева Мария говорила со мной.

У Женевьевы готова была сорваться с языка очередная колкость, но что-то в тоне Роланда заставило заложницу проглотить шпильку и вместо этого полюбопытствовать:

- Что она сказала?

- Она была красоты неописуемой. – трепетно произнёс Роланд.

- Сказала-то что?

- Она сошла со сводов часовни и сказала, что я должен блюсти непорочность до свадьбы, потому что Господь избрал меня и благословил. Я был тогда совсем мальчишкой, но Господь избрал меня.

- Она тебе померещилась. – хмыкнула Женевьева.

Он кротко поправил:

- Явилась.

- Все мальчишки грезят о прекрасных женщинах. Сильно впечатлительные могут и нафантазировать, а потом поверить.

- Она коснулась меня, и с той поры я неуязвим.

- Расскажешь это стрелам, которые тебя проткнут. – усмехнулась Женевьева.

Роланд, привычный к чужому недоверию, спорить не стал.

К рассказам Женевьевы о муже Роланд отнёсся серьёзно. На третий день путешествия он удвоил бдительность и, хотя встречные пилигримы, купцы, пастухи не упоминали ни словом о том, что видели вооружённых, выслал вперёд пару графских латников. Женевьева как будто нарочно замедляла движение, то и дело требуя остановиться, дабы она могла посетить кустики. Роланд безропотно повиновался, мысленно дивясь: неужели у женщин такой крохотный мочевой пузырь? Утешало то, что терпеть прихоти заложницы ему осталось каких-то два дня, до Лабрюиллада. Дальше будет проще – оповестить Хуктона, дождаться воссоединения Бертильи с мужем, и весь этот дурно попахивающий подвиг можно будет забыть, как дурной сон. Солнце садилось, и Роланд решил подыскивать место для бивуака, когда впереди показались высланные разведчики. Они нахлёстывали коней, один вовсю жестикулировал.

- Что-то заметили. – беспокойно пробормотал Роланд, больше себе, нежели спутникам.

- Спаси, Господи. – отозвался ближайший латник, ибо в гаснущих лучах садящегося светила на горизонте засверкал металл. Воины в железе, воины со сталью, воины на лошадях. Свет отражался на броне и оружии, на шлемах и навершии знамени, хотя сам флаг рассмотреть мешало расстояние, как, впрочем, и численность отряда, так напугавшего дозор де Веррека. Сколько же их? Двенадцать? Пятнадцать?

- Похоже, скоро мы узнаем, насколько действенна твоя неуязвимость против английских стрел. – не преминула уколоть де Веррека Женевьева.

- Хуктон не успел бы нас опередить. – сказал Роланд. Без особой, впрочем, уверенности.

Пожалуй, впервые в жизни он растерялся. На турнирах он сохранял хладнокровие в самой жестокой сече. Там его словно ангел берёг, предупреждая об опасностях и ограждая от нелепых случайностей. Роланда отличала от других бойцов молниеносная скорость реакции, но сейчас он никак не мог собраться с мыслями и сообразить, как следует поступить.

- Там какая-то деревня! – к нему дозорный на взмыленном коне и указал на восток.

- С башней! – поддакнул второй.

- Что за башня? Церковь?

- Бог весть. Башня и башня. Рядом. В километре, а то и ближе.

- Сколько солдат углядели? – отрывисто спросил Роланд.

- С четверть сотни.

- Так поехали! – вмешался Солье.

К деревне вёл схожий с козьей тропой просёлок. Он спускался в долину, густо поросшую лесом. Роланд нещадно пришпоривал жеребца, сжимая в кулаке поводья кобылы, на которой ехала Женевьева.

На ходу оглянулся. Чужих солдат скрыли сомкнувшийся за поворотом тропы лес. Пригибаясь к гриве, чтобы не быть выбитым из седла ветками близко подступавших к дороге деревьев, он гнал коня вперёд. Кровь горячила опасность, настоящая, не турнирная, без правил и готовых прекратить бой в любой миг герольдов. Сердце колотилось так, как не колотилось ни на одном ристалище.

- Мишель! – крикнул он оруженосцу, - Скачи вперёд, к башне, и попроси убежища! Шевелись!

В мозгу мелькали обрывки мыслей. Хуктон не мог их обогнать. Даже если сбежал из Монпелье, будет искать Роланда на юге, не на севере. Тогда чей это отряд? А вдруг это совершенно незнакомый дворянин, путешествующий по каким-то своим, ничуть не касающимся роландовых, делам? Почему же они путешествуют готовыми к бою, в кольчугах и шлемах?