Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

Священник некоторое время сверлил графа испытующим взором, затем встал, подошёл к столу, снял с ястреба путы и пересадил птицу себе на запястье. Вернувшись к кровати, он пустил ястреба умирающему на грудь. Расшнуровав и сняв колпачок с головы птаха, сказал:

- Этот «калад» особенный. Ему нет дела до пустяков вроде жизни и смерти. Он зрит дальше, предугадывая, попадёшь ты в ад или в рай.

Граф Матаме смотрел на ястреба. «Калады» - вещие птицы, предсказывавшие, пойдёт больной на поправку либо нет. Если «калад» встречался с занедужившим взглядом, тот выздоравливал, если нет – умирал.

- Птица умеет заглядывать за грань? – подивился старик.

- Смотри на него и отвечай, - скомандовал священник, - Ведомо ли тебе, где «Ла Малис»?

- Нет.

Ястреб переминался на груди умирающего с лапы на лапу, цепляя когтями старенькое одеяло, и вдруг с невероятной быстротой ударил графа клювом. Старик закричал.

- Тише, тише… - без выражения пробормотал священник.

Ястреб вырвал левый глаз, оставив перемешанную с кровью желеобразную массу стекать по небритой щеке графа. Умирающий выл. Священник убрал птицу:

- «Калад» считает, что ты врёшь. Хочешь сохранить второе око, говори правду. Где «Ла Малис»?

- Я не знаю! – простонал изувеченный.

Священник помолчал. Трещал огонь в камине, дым ел глаза.

- Ты врёшь. «Калад» не ошибается. Ты врёшь, хотя вот-вот предстанешь перед Господом. Плюёшь в лицо Создателю.

- Я… не… плюю…

- Где «Ла Малис»?

- От-ткуда мне з-знать?

- Ты Планшар, а все Планшары – еретики!

- Нет! – выкрикнул граф, - Кто ты? Кто ты такой?

- Для тебя я отец Калад, ибо в моей власти отправить тебя в ад либо в рай.

- Причасти меня!

- Я скорее причащу дьявола. – холодно ответствовал назвавшийся отцом Каладом.

Час спустя граф был слеп на оба глаза и без сознания, а священник убедился в том, что тот действительно не ведает местонахождения «Ла Малис». Кожаный колпачок вернулся на голову птицы, а сам ястреб – на руку отца Калада. Священник кивнул на старика одному из латников:

- К хозяину его.

- К хозяину? – не понял тот.

- К сатане.

- Ради всего святого… - простонал очнувшийся граф.

Латник сел на него верхом и прижал к окровавленному лицу подушку, набитую комьями овечьей шерсти. Дёргался граф гораздо дольше, чем можно было бы ожидать от человека его возраста.

- Мы втроём поедем в Авиньон. – угрюмо оповестил спутников священник, - Остальным перерыть здесь всё, до последнего камня разобрать развалины, если понадобится!

Священник уехал по дороге на Авиньон, а днём позже снег выбелил суковатые оливы в долине ниже замка умершего графа.

Наутро снег растаял, а неделей позже пришли англичане.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Авиньон

1

В город Виллон юного монашка-англичанина привело письмо. Родной Карлайл он покинул в августе с двумя товарищами. Направлялись они на обучение к цистерцианцам в Монпелье, брат Майкл – медицине, остальные – богословию, и, по обычаям того времени, им поручили доставить во Францию несколько посланий. Пешком троица добралась до Саутгемптона, где села на корабль до Бордо. Из Бордо они двигались по Франции от обители к обители, по пути доставляя весточки. В монастыре Пюи, куда было адресовано первое письмо, брат Винсент скончался от дизентерии, в Тулузе (второе послание) слёг брат Питер, и юный брат Майкл продолжил путешествие в одиночестве. Письмо осталось всего одно. В Павилле аббат любезно просветил монаха, где найти адресата мятого клочка пергамента, и призвал поторопиться, так как в противном случае того могло не оказаться в городе.

- Ле Батар ( “Le Batard”- франц.«незаконнорожденный». Прим. пер .) – объяснил добрейший настоятель, - лёгок на подъём. Два дня назад был здесь, сегодня – в Виллоне, кто скажет, где он будет завтра?

- Ле Батар?

- Так его зовут в этих местах.

Аббат перекрестил брата Майкла, и тому стало не по себе. Что ж это за Ле Батар, для встречи с которым, по мнению настоятеля, брату Майклу потребуется защита Господа?

К Виллону он пришёл глубокой ночью. Найти город было просто – он пылал огромным костром. От него тянулась по дороге нескончаемая цепочка беженцев. Они советовали монашку повернуть назад, ибо в Виллоне свирепствовали настоящие демоны. Брат Майкл боязливо кивал, но шёл вперёд. Ему было страшно, только любопытство пересиливало страх. Он никогда не видел войны, он никогда не видел людей, коих война превратила в демонов. Поэтому он шагал к городу, положившись на милость Божью и крепость пилигримского посоха, проделавшего вместе с ним неблизкий путь из Карлайла.