Unknown - РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

- Иисусе! Кажись, я обделался.

Так получил путёвку в жизнь Орден Рыбака.

- Секрет, - объяснил Томас, - состоит в том, что перед выстрелом надо зарядить в арбалет болт.

- Болт?

- Ну. Стрела такая.

- Ага. – кивнула дама, - Я чувствовала, что забыла что-то. Такое часто случается в моём возрасте. Постоянно что-то забываешь. Мой благоверный давным-давно показывал, как обращаться с этой штуковиной… - она положила арбалет на деревянную скамеечку между двух апельсиновых деревьев, - Стрелять я из него не стреляла, ни разу, а то, грешным делом, пристрелила бы муженька. Ты, юноша, сбежал, что ли?

- Можно и так сказать.

- Пойдём-ка внутрь. Сыро тут.

Дама, сухонькая, древняя, макушкой не доставала Томасу до груди. Одежда покроем напоминала монашеские одеяния, но была пошита из дорогой ткани и подбита горностаем.

- Куда я хоть попал? – поинтересовался Томас.

- В обитель. Обитель Святой Доркас. Наверно, надо сказать «Добро пожаловать»?

- Что за святая Доркас?

- Жутко добродетельная, как мне говорили, и, вероятно, такая же скучная.

Старушка нырнула в дверку с низкой притолокой. Томас прихватил с собой арбалет и рассмотрел его поближе. Изящное оружие с ореховым ложем, отделанным серебром.

- Арбалет принадлежал моему супругу. Я и сохранила эту штуку, как память. Не то, чтобы я сильно хотела его помнить… Он был редкостной свиньёй, и сынок весь в него.

- Его сын? – опустил Томас арбалет на стол.

- И мой тоже. Граф Мальбюссон, а я, соответственно, вдовствующая графиня.

- О, графиня. – Томас отвесил церемонный поклон.

- Святые угодники! Манеры? – изумилась графиня, усаживаясь в мягкое кресло.

Она похлопала себя по коленке, и Томас недоумённо воззрился на старушенцию: его, что ли, приглашает присесть? В следующий миг на колени к хозяйке запрыгнул серый кот, а графиня неопределённо махнула рукой, предлагая Томасу располагаться, где захочет. Садиться он не стал. Комната была невелика и тесно заставлена мебелью, явно рассчитанной на более просторные помещения. Рядом с массивным столом стояли три кресла, подпёртые скамьёй и двумя сундуками. На столе были расставлены четыре серебряных подсвечника, блюда, кубки, кувшины, набор резных шахмат. Белёные стены украшало распятие и три расписные кожаные панели. На одной был изображён пастух, на другой – пахарь, на третьей – сцена охоты. Гобелен с вытканными единорогами занавешивал вход в альков.

- А ты кто? – спросила графиня.

- Меня зовут Томас.

- Томас? Ты – англичанин или нормандец, да?

- Англичанин. Отец был французом.

- Обожаю полукровок. От кого бежал?

- Долгая история.

- А я никуда не спешу. Меня заперли здесь, чтобы я не тратила деньги, которые моя невестка считает своей законной добычей, так что поболтать мне не с кем, кроме монахинь, а они женщины любезные, но нудные. На столе, если хочешь, есть немного вина. Вино не очень, но лучше, чем ничего. Мне нравится мешать его с водой, она в испанском кувшине. Кто за тобой гонится?

- Да все.

- Ты – сорвиголова! Как интересно. И что же ты натворил?

- Меня обвиняют в ереси и похищении чужой жены.

- Боже! Будь любезен, передай мне одеяло. То, тёмное. Тут редко бывает холодно, но сыро сегодня. Так ты еретик?

- Нет.

- Тебя же сочли еретиком за что-то. За что? Ты отрицаешь Троицу?

- Дорогу кардиналу перешёл.

- Не очень умно с твоей стороны. Какому кардиналу?

- Бессьеру.

- А-а. Мерзкий человечишка. И опасный.

Она задумалась. За дверью, ведущей в обитель, послышались голоса. Стихли.

- К нам сюда доходят кое-какие вести снаружи. Бессьер, говорят, искал Грааль?

- Искал, да не сыскал.

- Понятно. – хихикнула графиня, - Трудно сыскать то, чего нет и в помине!

- Наверно. – дипломатично согласился с ней Томас.

Уж кто-кто, а он точно знал, что Грааль существует. Вернее, существовал, пока Томас не зашвырнул легендарную чашу в море, дабы она больше никогда и ни на кого не навлекла несчастья. А если найдётся «Ла Малис»? Что, её тоже в море?

- А у кого ты увёл жену?

- У графа Лабрюиллада.

Графиня хлопнула в ладоши:

- Вот это да! Отлично, отлично! Лабрюиллад – скотина. Мне всегда было жаль эту девочку, Бертилью. Такая хорошенькая. Каково ей приходилось в постели с мужем-образиной? Жуть! Будто с сопящим бурдюком прогорклого жира! Ей удалось сбежать к юному Виллону?

- Да. Меня наняли вернуть её мужу, а я вернул и опять увёл.

- Коротковат рассказ для долгой истории. Начни-ка с самого начала. – она вдруг замолкла, сложилась пополам и издала сквозь зубы мучительный стон.