Александр Шуваев - Гном. Трилогия

– …А кроме самого лучшего знакомства с обстановкой, твои войска имеют наименьший опыт и навык ведения наступательных действий. Как это делается теперь и по‑настоящему. В том числе, в условиях болотисто‑лесистой местности. Часть твоих орлов, уж не взыщи, мы выдернем на Запад и заменим их частями, отломавшими зиму под Ржевом и Смоленском. На вас – боевая спайка новых групп. Чтобы к началу дела и швов видно не было. На вас – боевая учеба войск, и сами учиться будете. А те‑е, – задумчиво протянул он, на миг замолкнув, – кто останутся из старичков, уже сейчас начнут осваивать кое‑какие тактические новинки. Со всем старанием и от чужих глаз подальше. Если уж у вас выйдет, выйдет и на Западе. Так что на вас у меня большие виды.

– Ох, – Говоров с шутливым видом взялся за голову, – инициатива и впрямь наказуема.

Но Василевский не поддержал шутки:

– Поверь, в ближайшие недели у вас, по сравнению со всеми остальными, будет чуть ли не курорт. Они вот‑вот начнут. Изо всех сил, ничего не приберегая на потом. Будут драться так, как не дрались никогда прежде. Кровью умоемся так, что… А! Даже подумать страшно.

Конкурс на проект реактивного бомбардировщика выиграл Ильюшин. Он как‑то лучше прочих понял требования, которые предъявляет к машине Текущий Момент. Чтобы пристойно по ТТХ. Чтобы технологично. Чтобы удобно обслуживать в массовом порядке. Чтобы не было слишком высоких требований к ВПП. Он сразу остановил свой выбор на двухмоторной схеме. Кроме того, охваченный особого рода вдохновением, впервые в истории выдвинул пресловутую "концепцию Двух Поколений". Построить предельно простую модель, практически не имеющую оборонительного вооружения, – оно на самом деле КРАЙНЕ усложняет конструкцию и удорожает производство, – уповая на то, что первые месяцы его главной защитой будет скорость, запустить в серию, но при этом, одновременно, на базе первого "поколения" разрабатывать и доводить полноценный самолет, рассчитанный на противодействие полноценному реактивному истребителю, который когда‑то непременно появится.

– Это позволит нам успеть к летней компании, – убеждал он начальство, – это куда лучше, чем шедевр, который опоздает к событиям.

– А если немцы успеют с истребителем?

Конструктор с явным пренебрежением махнул рукой:

– А! Пока обучат летчиков летать. Пока набьют шишек, пока будут пробовать воевать, не умеючи. Пока выработают и распространят тактику. Искать и перехватывать сверхскоростной самолет – потяжелее будет, чем бомбить неподвижную станцию. Думаю, никакой особенной разницы для пилотов бомбардировщиков и не будет. За это время мы успеем сбросить десять тысяч тонн бомб, как минимум. А к этому моменту как раз поспеют "вторые".

Испытания "Ил‑20" начались с двумя "ДЛ‑1‑1", но в серию пошел уже вариант с двумя "тройками". Надо сказать, освоение реактивных бомбардировщиков находилось в разительном контрасте по сравнению с тем, что творилось с истребителями. Капитану Мусинскому, который поначалу отнесся к самолету без винтов с естественным недоверием, машина просто‑напросто понравилась после первого же полета, в который его вывез Галлай. "К лету" поспела, почитай, целая сотня "двадцаток".

Словно бог подсказал Карлу Цейцеру: прежде, чем выйти на узкую полянку, почти прогал в заросшем мелколесьем и кустарником, заваленном буреломом лесу, он осторожно выглянул сквозь ветки густого куста. На том краю, на обочине заросшей горцем тропки, там, где темнел спуск в одну из бесчисленных поросших балок, стояли трое в сером. Двое – малорослых, тощих, но каких‑то упругих, как из стальной проволоки, державшихся с этакой вызывающей готовностью. Третий, державшийся с неподвижностью валуна, был огромен. Широченные округлые плечи, сутулая спина, необъятная задница и устрашающе массивный торс, телосложение, отчасти напоминающее каменную бабу на перекрестке степных дорог. Только что без той коротконогости. При этом чудище отчего‑то не казалось толстым: то ли от явного отсутствия рыхлости, то ли… Да, точно. Некое подобие талии. Не вот обхватишь, конечно, но по сравнению с задом и грудной клеткой – несомненно. На головах у всех трех серые капюшоны, но не заостренные, как обычно, а круглые, как кольчужные капюшоны кнехтов на средневековых гравюрах. У всех троих маленькие, будто игрушечные, изящные карабины с торчащими снизу кривыми рожками, как продолжение рук. У здорового смотрится, правда, как игрушечное детское ружьецо для семилетнего, либо обрез, но все равно, естественно и привычно. Привычно объясняются жестами, быстро и сложно двигая руками, но изредка что‑то мяукают, – очевидно, не слишком берегутся. Можно было выстрелить, но Цейцер всем опытом своим ощутил: с карабином – не успеть. Он свалит в лучшем случае одного, но второго выстрела, эти ему сделать не дадут. Игра не стоит свеч. Тут предательский сучок хрустнул у него под ногами, и троица словно взорвалась. Мелкие рыбками нырнули в стороны, на лету вздергивая автоматы, здоровый мгновенно, словно сломавшись в пояснице, пригнулся, а потом в развороте плюхнулся на живот. Карл услыхал знакомый еще с того страшного дня под Батайском звонкий, хрустящий вой "игрушечных" карабинчиков, и над ним вспухла туча сбитых пулями листьев. Он по‑заячьи, как был, на четвереньках прыгнул в сторону, и стремглав, ломаным зигзагом наискось шарахнулся в чащу. Был уверен: не попали сразу, так погони не будет. Когда он вышел к своим, зуб у унтер‑офицера не попадал на зуб, а рожа была настолько бледной, что на это обратили внимание товарищи.