Александр Слемзин - Метаморфоза - рассказы, новеллы

И таких здесь много.

Медбрат, конечно, сравнивал себя с чеховским доктором Рагиным из «Палаты №6» и в самой малости находил сходство, но только в плане устроения общества. Вова, в отличие от литературного героя, был человеком очень прагматичным, тверд духом и характером.

Посчитав все эти мысли нужным и просто необходимым человечеству открытием, философ стал излагать открытие на бумаге в виде научной работы.

Трудился долго и обстоятельно. Научное эссе получилось небольшим по объему, но парадоксальным по содержанию. Подтвержденная разными научно-философскими доводами, в статье излагалась мысль, что всё человеческое общество – это многоуровневая искусственная социально-архитектурная модель. Вова доказывал, что «Человек Настоящий» сохранился лишь здесь – в дурдоме. Труд внушал уважение своей ницшеанской глубиной.

Философ Иванов решил опубликовать своё открытие. Дефицита в связях с инакомыслящими не было, и статья была передана «туда». Где-то через полгода её опубликовали в каком-то шибко научно-философском журнале. Статья стала короткой научной сенсацией в очень узких западных философских кругах. Но не настолько узких, чтоб не дошло «куда следует».

В коммуналку к Вове пришли хорошо и дорого одетые люди и очень вежливо побеседовали с ним «по душам и без протокола», а через неделю Вову скрутили прямо на рабочем месте коллеги-медбратья с других отделений. Он и не сопротивлялся почти. Ему всадили сульфазин-«серу» аж в четыре точки, по-максимуму, и уложили в свою же надзорную палату. Судьба чеховского доктора не миновала и Вову.

Когда он отошел от «серы», главврач Марианна Абрамовна без обиняков ему объяснила, что думать и говорить здесь он может, что вздумается (она так тоже кстати думает), а вот выходить за границы этой свободы не следует…

«Не нужно забывать, кто у нас кураторы…» – подытожила мудрый врач.

Вова был умным и практичным человеком, всё понял, и его выписали месяца через три. Как раз по весне, когда забурлила с весенними ручьями «хласность», и «серьезным» людям стало не до философа-одиночки. Другого масштаба вопросы назревали.

Медбрат тихо-мирно оформил пенсию за выслугу лет «на вредном производстве» и на скопленные за долгие годы деньги купил дом в деревеньке из пяти дворов где-то за Лугой. Там он занялся огородничеством и пчеловодством, пребывая в радостно-философском состоянии, удивляясь новому для себя ощущению внутренней свободы…

Шаровая молния

Непритязательная цыплячье-лимонная Тойота мчалась по трассе на север от краевого центра. В машине были двое: он и она, да повисшая вопросом тишина. За окном привычно мелькали сибирские сосны и ели на которые навалился предновогодний снег. «Мне ель свою протянет лапу» – вспомнились слова из песни их общего друга, поэта и композитора.

Неповторима и могуча сибирская природа. Она завораживает своей первозданностью и чистотой.

Ровный, размеренный гул двигателя и мелькавшие за окном виды навивали умиротворение и покой. Ей хотелось успокоиться, забыться и прижаться к теплому родному плечу близкого человека, который остался далеко, где-то там в Европе.

Эти две недели выдались невероятно тяжелыми и и тягостно-тугими , как свинцовые тучи. Чтобы так – это было впервые. У неё было свое дело, как она называла свой бизнес. Не бизнес, а именно Дело.

Как дети собирают пазлы, так и она год за годом собирала его по маленьким кусочкам, выискивая людей, оттачивая их профессионализм. Выстраивая всё с невиданной тщательностью и с любовью, и заботой, иногда излишней. Весь нереализованный материнский инстинкт был отдан Делу. И вот всё навалилось враз. Выросшие «дети» озадачились недетскими шекспировскими вопросами: быть или не быть, а если быть, то как? Что первично: Я или дело? И две недели по приезду из Европы она отдавала всю свою душу выросшим вдруг «деткам».

Ответы на все вопросы были даны, Дело пришло в равновесие, но забрало все душевные силы.

Поездка в филиал была последней задачей в этот приезд и дорога дала возможность перевести дыхание, радуясь разлапистым елям, белому снегу и предстоящей новогодней встрече с самым близким человеком. Радовалась просто жизни.

А жизнь её сложилась удачно. Она построила своё Дело, которое было зажигательно-интересно и разрасталось, кормило и её, и множество людей. Не обокрала её, как обычно бывает, судьба и в остальном. Она была замужем за всепонимающим мужчиной–другом. В её жизни не было с неба свалившейся удачи. Талант и трудолюбие были теми матрицами и пуансоном, которые выпрессовали ее судьбу.