К.С. Бадигин - Седовцы

“Сталин” приближался, и перед нами вырастали детали: ящики, какие-то бочки па снегу, кучи шлака, осыпанные снегом, какие-то тюки на палубе, покрытые брезентом, деревянный мостик, связывавший, очевидно, корабль со льдиной. Теперь льдину разломало, и мостик повис в воздухе. Видны железные трубы, выходящие из палубных построек, - следы временного отопления.

Загудел гудок “Седова”. Несколько секунд он говорил густым басом, а потом запел тоненьким голоском, точно застудил его где-то в высоких широтах. Между ледоколами лежало теперь не больше десятка ледяных обломков и несколько торосов.

У борта толпились седовцы. Мы начали их считать, но, как назло, то один, то другой отходил в сторону. Чья-то фигура виднелась на капитанском мостике, остальные были на носу. Сколько их? Мы считали слева направо, справа палево и не могли насчитать больше тринадцати человек. Неужели кто-нибудь заболел? Но беспокойство быстро рассеялось. Вот бежит еще один. Теперь все седовцы налицо, все пятнадцать.

Флагманский корабль медленно проходит мимо. Совсем рядом-строгие квадратные буквы: “Георгий Седов”. Над ними-люди ,в оленьих малицах, радостные, улыбающиеся, без шапок, несмотря на мороз. Они машут руками, кричат:

- Да здравствует великий Сталин!

- Да здравствует наша родина!

- Привет флагману арктического флота!

В ответ с борта флагмана летит:

- Привет отважным победителям Арктики!

- Да здравствует наш родной и любимый Сталин! - кричит Папанин.

Раздается громовое “ура”.

Флагман подходит к правому борту “Седова”. Озаренный юпитерами кинооператоров, корабль словно плывет в воздухе. Седовцы перебегают с носа к середине судна.

Они забыли о холоде, ветре. Они продолжают кричать *ура”.

Бадигин спускается с мостика, подходит к борту. Он ослеплен ярким светом.

- Я ничего не вижу. Кто со мной говорит?

Рядом с ним - старший помощник Ефремов, помполит Трофимов, врач Соболевский, радист Полянский, гидрограф Буйницкий.

Бадигин продолжает:

- Долго мы вас ждали, все глаза проглядели!

- Почему долго? - спрашивают с борта “Сталина”. - Пять часов к вам шли.

И верно: флагманский ледокол шел от места своей последней стоянки всего пять часов.

В 12 часов 07 минут оба корабля были вместе. Их разделяли десять метров.

Спустили на лед трапы.

- Идите к нам, Константин Сергеевич, - пригласил Папанин, - все идите.

- Все? Не можем все, - ответил Бадигин: - у нас пары подняты.

Тогда к Папанину подошел машинист “Сталина” Алферов, брат седовского машиниста Алферова, и сказал:

- Иван Дмитриевич, разрешите, я туда пойду и за них буду стоять. Пусть уж все сюда идут.

И вот по трапу поднимаются пятнадцать седовцев, пятнадцать героев. Папанин обнимает их одного за другим, крепко целует.

- Братки родные! - приговаривает он, передавая их в объятия капитала.

Потом седовцев целовали и обнимали моряки, знакомые и незнакомые.

- Накопец-то мы вместе! - восклицает Бадигин. - Как ждали вас, как ждали!

Через несколько минут начинается митинг. Сначала говорит Папанин. Ему отвечает Бадигин. Они произносят короткие пламенные речи. Их слушают с величайшим вниманием, аплодируют. Оркестр играет “Интернационал”.

Митинг окончен. Дороем гостям показывают фотографии родных, снятых в Москве, и они долго всматриваются в лица жен, матерей, отцов, детей…

А репродукторы разносят по кораблю фамилии лучших моряков флагманского корабля, завоевавших право перейти на борт “Седова” и помочь седовцам отвести корабль в Мурманск.

Кипит на корабле радость.

Кипит на корабле работа.

Корабль готовится в обратный путь.

Карты и Иллюстрации

Карты

Карта дрейфа «Седова»

Дрейф «Седова». Путь ветра. Схемы.

Схема 1

Схема 2

Схема 3

Арктика в Атласе мира 1940 г. На карте показан маршрут дрейфа ледокола «Седов».

Иллюстрации