Москвин - Плоский мир

-Мне нравится.

Михаил всегда задавался вопросом: а кому же первому пришла в голову идея такого рисунка. Ребенок это был или взрослый? Или, быть может, пещерный житель, старавшийся изобразить на камнях себе подобных. Кто знает?

Выйдя во двор, они направились к машине, которую Берестов припарковал у калитки.

-А ты в курсе, что дедушка был здесь сегодня? – осведомился Петя.

Берестов остановился как вкопанный.

-Ве… дедушка? Постой-ка, - Михаил присел и посмотрел своему сыну прямо в глаза, - а что он тут делал?

-Он немного поиграл со мной, а потом пошел спорить с воспитательницей.

-С Ириной Владимировной? Зачем?

-Он вступился за меня, - уверенно сказал Петя, - чтобы она меня больше не наказывала.

-Она тебя наказала? За что?

-Я… да так, ничего особенного, - Петя отвернулся, - дедушка был на моей стороне.

Михаил развернул его к себе.

-Может, ты все же скажешь, о чем идет речь?

-Ну ладно, хорошо. Я хотел научить своих друзей играть в карты.

-Господи, Боже мой! Ты умеешь играть в карты? Откуда ты их взял? Стащил из дома?

-Нет, их кое-кто еще принес. Но это бесполезно, они ничего не поняли из того, что я им объяснил. Не доросли еще.

-А ты, значит, дорос? И дедушка пришел и вступился за тебя? Не болтай чепухи, не мог он этого сделать.

-Почему?

-Хотя бы потому, что он карты терпеть не может! Да и он на работе сейчас, а сюда в жизни не придет.

-Нет, сегодня дедушка был здесь, - Петя упрямо поддал камешек, лежавший на дороге, - а потом, когда они поругались, так получилось , что он умер.

-Как ты сказал?!

-Да-да. Но я даже не могу понять, кто его убил. То ли наша повариха, то ли это воспитательница подстроила. Повариха готовила обед и собиралась уже жарить курицу в духовке, но никак не могла ее туда запихнуть – она по какой-то причине все время увеличивалась. Но в конце концов ей на помощь пришла воспитательница, и они общими усилиями это сделали и захлопнули дверцу. А потом, когда повариха поглядела туда снова, то страшно закричала – в духовке жарился мой дедушка, - Петя проговаривал эти слова с каким-то недоверием, словно не зная, как к этому относиться, - а я-то думал, что он к тому времени уже ушел.

-Да не болтай ты чепухи! – Берестов выпрямился в полный рост, - если ты будешь сочинять, я тебя накажу.

-Я и не болтаю. Жалко дедушку. Он столько всего хорошего мне сделал и сегодня старался помочь.

Михаил открыл для сына заднюю дверцу, а сам сел за руль и тронулся с места. Снова в его голове стала навязчиво закручиваться мысль, только теперь она была одним единственным словом: « Великовский… Великовский… Великовский… Великовский…»

-Сын, скажи мне такую вещь… почему ты считаешь, что дедушка всегда и во всем защищает тебя?.. Ты настолько в этом уверен, что даже сочинил эту историю.

-Я не сочинил!

-Хорошо, пусть так… - Берестов знал, что если сейчас не согласится, Петя так ничего ему и не ответит, - и все же, почему ты воспринимаешь его как защитника?

-Не знаю… - в голосе Пети послышались нотки удивления, - а почему бы и нет?

«Все верно, почему бы и нет…» - Берестов проглотил слюну, которая после этого загустела в его гортани и, превратившись в стекловату, безбожно жалила ее; снова он почувствовал, как на него накатывают волны апатии, медленно сминавшие его в своих лапах, точно мягкую игрушку.

Понимая, что не может более следить за дорогой, он свернул в переулок, остановил машину и простоял так минут пятнадцать, уткнувшись лбом в руль и не обращая на Петю никакого внимания, который все это время настороженно косился на отца.

2

Берестов немного опоздал и, когда Застольный впустил его в прихожую, понял, что все общество уже собралось в Большой комнате.

-Извини, что заставил ждать.

-Ничего страшного, расскажи лучше о том, что там у тебя случилось на работе. И о Великовском заодно.

-О ком? Постой-ка, если ты имеешь в виду мое увольнение, то не факт, что… - хотел было запротестовать Берестов, но Петр Николаевич оборвал его:

-Брось, все теперь думают, что он приложил к этому руку, ибо ты выступал против его политики.

-Кто это - все? Человек пять-шесть?

-А этого недостаточно? – осведомился Застольный, - только не надо говорить мне, что ты все равно собирался уходить и теперь это не имеет значения. Имеет, еще как имеет, если не для тебя, то уж точно для других, ведь твой тесть совершил еще один ловкий ход, дабы упрочить свою власть.

-Но что мы можем с этим сделать?

-Что-нибудь да можем.