Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

лапках, возили друг дружку в колясочках, играли в футбол. А одна собака была такая храбрая! Ее

подняли вверх, под самыий купол цирка, и она прыгнула оттуда с парашютом. Потом

дрессировщица сказала, что покажет собаку, которая умеет считать. И вот принесли стул,

посадили на него маленькую черненькую собачку. Дрессировщица поставила перед неий три

деревянные чурки и велела считать. Мы думали, как же собака будет считать, - ведь не может же

она разговаривать. Но собака стала лаять и пролаяла ровно три раза. Публика обрадовалась и

стала хлопать в ладоши. Дрессировщица похвалила собаку, дала еий кусочек сахару, потом

поставила перед неий пять чурок и снова сказала:

- Считаий!

Собака пролаяла пять раз.

Потом дрессировщица стала показывать еий цифры, написанные на картонных табличках.

Собака каждыий раз отвечала правильно.

Потом дрессировщица стала спрашивать:

- Сколько будет дважды два? Собака пролаяла четыре раза.

- Сколько будет три плюс четыре? Собака пролаяла семь раз.

- Сколько будет десять отнять четыре?

Собака пролаяла шесть раз.

Мы сидели и удивлялись: даже складывать и вычитать собака умела!

Еще выступали жонглеры. Они жонглировали тарелками и другими разными вещами, то есть

подбрасывали их и ловили руками. Один подбрасывал сразу четыре тарелки, и другоий - четыре

тарелки. Потом стали швырять эти тарелки друг другу. И так это ловко у них получалось!

Первыий бросает второму, а второий в это же время первому, так что тарелки все время летят от

одного человека к другому. И ни одноий тарелки не разбили!

И еще там в цирке был клоун в голубых брюках, рыжем пиджаке и зеленоий шляпе, и нос у него

был красныий-прекрасныий. Он вовсе не был артистом, но делал то же, что и артисты, только

гораздо хуже. После жонглеров он тоже вышел, принес три полена и стал ими жонглировать. Но

кончилось это плохо: он треснул сам себя поленом по голове и ушел. После медведеий, которые

катались на велосипедах, он тоже выехал на велосипеде, но тут же наехал на барьер, и весь его

велосипед рассыпался на кусочки. А когда выступали наездники на лошадях, он стал просить,

чтоб ему дали лошадь. Только он боялся свалиться с нее и попросил, чтоб его привязали

канатом. И вот сверху спустили канат и привязали его позади за пояс. Тогда он стал взбираться

на лошадь по хвосту, но лошадь брыкалась. Он хотел побежать за лестницеий, чтоб взобраться на

лошадь по лестнице, но не смог, так как был сзади канатом привязан. Тогда он стал просить

наездника, чтобы он подсадил его на лошадь. Наездник стал подсаживать его, но он никак не

мог вскарабкаться.

- Ну, садись же! Садись на лошадь! - кричал наездник и изо всех сил толкал его снизу, а он, вместо

того чтоб сесть на лошадь, как-то умудрился сесть на наездника.

И вот наездник бегает по всему цирку, а этот чудак в рыжем пиджаке на нем верхом сидит.

Наездник кричит:

- Я ведь тебе говорил - садись на лошадь, а ты куда сел? Ты мне на шею сел!

Наконец его сняли с наездника и посадили па лошадь. Лошадь поскакала, а он свалился с нее, но

не упал на землю, а принялся летать по цирку, расставив руки и ноги, потому что был сверху к

канату привязан. Словом, это был такоий человек: он все пытался делать, но ничего у него не

выходило. Он только людеий даром смешил! Умора!

Самым последним номером был "Шар смелости". Во время перерыва мы никуда не ходили, а

сидели на своих местах и видели все приготовления. Сначала внизу собрали из отдельных

частеий верхнюю половину шара. Она была такая громадная, что под неий свободно могло бы

поместиться человек двадцать и еще, наверно, место осталось бы. Потом верхнюю половину

шара подняли кверху, под купол цирка, а внизу собрали такую же огромную нижнюю половину

шара. В нее положили два мотоцикла и два велосипеда и все это подняли вверх, где нижняя

половина соединилась с верхнеий. Внизу шара имелся люк, и из люка вниз спускалась веревочная

лестница.

Перерыв кончился. Публика снова уселась на свои места.

Снова зажегся яркиий свет, и на арену вышли мотоциклисты. Они были одеты в голубые

комбинезоны, на головах у них были надеты круглые шлемы, как у летчиков. Их было трое: двое

мужчин и одна женщина. Они остановились у края арены, и публика приветствовала их

громкими аплодисментами. Заиграла музыка, и вот они, гордые и смелые, с высоко поднятыми

головами, стали подниматься по лестнице вверх. Один за другим они пролезли в люк и