Сьюзен Янг - Программа

- Слоан, - осторожно спрашивает он, - ты на меня злишься?

Я нахмуриваюсь.

- Нет. А почему ты спрашиваешь?

- Похоже, что я тебе больше не нравлюсь.

Тогда я думаю, не взять ли его за руку, но не делаю этого. Я иду дальше, а Риэлм идет немного позади. Я никак не могу объяснить Риэлму что при свете он не такой, каким я его считала. Что сегодня я чувствую себя по-другому. По-другому отношусь к нему. Ко всему. Я не вполне уверена, почему, но мне более, чем когда-либо, хочется пойти домой. Я собираюсь сыграть в эту игру, победить Программу. Я хочу выбраться отсюда.

* * *

За ланчем Риэлм практически приклеился ко мне. Под яркими флюоресцентными лампами он больше похож на себя. И все же я чувствую, что сего-то не хватает. Каждый раз, когда он касается моей руки, или пытается коснуться, я отшатываюсь от него. Он не спрашивает снова, нравится ли он мне, но я вижу этот вопрос в его глазах.

Я ухожу от него и решаю подольше постоять под душем. Медсестры это разрешают, хотя одна из них и остается со мной в ванной комнате. Я, наверное, стою под душем целых полчаса, потому что кожа у меня размокла, а от жары я устала. Сегодня все неправильно, моя новая свобода, мои изменившиеся чувства. Я едва не пропускаю обед, но я голодна, так что иду вниз.

В последнюю минуту я решаю посидеть с Табитой, не обращая внимания на Риэлма, который ждет за нашим столиком. Я не могу разобраться в своих новых чувствах или в том, почему я хочу держаться подальше от своего единственного друга.

- Так вы с Риэлмом вроде как расстались? - спрашивает Табита, вонзая свой спорк (столовый прибор, комбинированная ложка с вилкой — прим. перев.) в бифштекс. Теперь ее волосы ярко-каштанового цвета, рыжего больше нет. Она почти не похожа на прежнюю себя, но выглядит здоровее. Даже ее кратковременная память, кажется, восстановлена.

- Мы и не встречались, — говорю я, не глядя на нее.

- Ага, рассказывай. Он бегает за тобой как щенок, а ты, похоже, не возражаешь. - Она замолкает и улыбается. - Так я могу нацелиться на него?

У меня в животе что-то переворачивается, и я не знаю, ревность ли это или беспокойство.

- Вперед, только он уезжает меньше, чем через неделю. Короткий роман.

- Я просто хочу заняться сексом.

Я смеюсь и смотрю на нее, но она просто ухмыляется.

- Я знала, что это привлечет твое внимание.

- Надеюсь, ты шутишь.

Я все еще улыбаюсь, поднося зеленые бобы ко рту. Табита смотрит мимо меня на Риэлма, корчит смешные рожи, когда он отворачивается. В этом моменте есть что-то подлинное, и мне это нравится.

- Эй, - спрашиваю я, - хочешь потом поиграть с нами в карты?

Табита светится от радости.

- Серьезно? Ты приглашаешь меня потусоваться с крутыми детишками? - она пытается говорить это с сарказмом, но ее выражение лица говорит мне, что она ужасно хочет, чтобы ее пригласили.

- С сего момента ты официально принята, - говорю я. И потом, чтобы это выглядело официально, мы чокаемся пакетиками с молоком.

Часть 2. Глава 16

- Ерунда, Слоан! – кричит Риэлм, а я сижу напротив него.

Мои губы расплываются в улыбке.

- Не может быть.

- Покажи карты, - Риэлм прищуривается, как будто думает, что я блефую. Я смотрю через стол на Табиту, которая хихикает, прикрыв рот рукой, и Шепа и Дерека, которые вопят, чтобы я открывалась. Я закатываю глаза и открываю карты. Риэлм скрещивает руки на груди, выглядит он впечатленным.

- Три дамы, - говорю я.

- Не могу поверить, что они у тебя и правда есть, - говорит Шеп, смеясь и отправляя карты Риэлму. Когда Риэлм берет их, он смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо.

- Думаю, мне не догадаться, лжешь ли ты.

- Думаю, нет, - улыбаюсь я.

- Я знала, что она говорит правду, - говорит Табита, гордясь этим.

- Да нет же, - спорит Шеп.

Я продолжаю ухмыляться, когда мы начинаем следующую партию, и я чувствую себя хорошо. Может быть, лучше всего с тех пор, как я попала в Программу. Дозу моих лекарств снизили, и мой вес стабилизировался. Туман, который окутывал меня с самого начала, исчез.

Это по-настоящему. Когда я поднимаю глаза, я вижу Риэлма, который смотрит на меня, склонив голову набок. Как и тогда, в саду, он кажется немного печальным, но я не знаю, почему. Он ведь должен быть рад, что уходит из Программы. Он должен быть рад, что почти дома.

В течение следующих нескольких дней Табита выигрывает каждую партию «ерунды», даже один раз ловит меня на лжи. Я не могу не думать, что никто из нас не должен тут быть. Мы нормальные. Никто не говорит о самоубийстве, не плачет. Когда я вижу новоприбывших пациентов, они в совершенном отчаянии плачут, дерутся. Теперь нас разделяет целый мир, и я не могу представить, что когда-то была такой же.