Unknown: Бернард Корнуолл

- На Потомаке тишь да гладь? – с улыбкой поинтересовался лейтенант.

- И за Потомаком тоже, Венделл. – скривился капитан, - Ни слуху, ни духу противника.

- Что, правда? – переспросил лейтенант Холмс, - А как же лагерь?

Он постарался вложить в голос долю разочарования, приличествующего воину, лишённому возможности в ближайшие мгновения сойтись в схватке с супостатом. Лейтенант действительно испытывал некоторое разочарование (всё-таки, первый бой в жизни), но постыдное облегчение от вести о том, что врага на дальнем берегу нет, было сильнее.

Капитан оправил шинель:

- Бог знает, что привиделось разведчикам прошлой ночью. Мы никакого лагеря не обнаружили.

Он поспешил с новостями дальше, а лейтенант Холмс передал услышанное своей роте, присовокупив от себя, что, раз врага на том берегу нет, то их задача упрощается. Занять Лисбург, и всех делов-то. Сержант осведомился, есть ли в Лисбурге какие-либо части мятежников, и Холмс был вынужден признаться, что не имеет об этом ни малейшего понятия. Подслушавший разговор майор высказал предположение, что город обороняет горстка виргинского ополчения, вооружённая пугачами, с которыми их деды бились против британцев. Подумав, майор добавил, что, вероятно, перед полком будет поставлена цель захватить урожай, собранный в лисбургских амбарах. Провиант, несомненно, относится к законной военной добыче и подлежит конфискации, но в остальном права частной собственности должны блюстись неукоснительно.

- Мы здесь не для того, чтобы воевать с женщинами и детьми, - твёрдо продолжил майор, - Мы должны показать южным раскольникам, что северные войска им не враги.

- Аминь. – подытожил сержант.

Он добровольно возложил на себя обязанности духовного пастыря полка, сколько хватало сил борясь с пороками пьянства, карточных игр и блуда.

Последние представители 15-го Массачусетского погрузились в лодки, и обряженные в серые шинели люди Холмса перебрались ближе к воде. Бойцы выглядели обманутыми в надеждах, ведь вместо увлекательной охоты на драпающих мятежников им предстояло всего-навсего отобрать у десятка стариков десяток столь же древних мушкетов.

В тенях виргинского берега лиса молниеносным броском закогтила зайца. Длинноухий успел заверещать, коротко, пронзительно, и миг спустя о его кончине напоминал лишь запах свежей крови и эхо, гаснущее в дебрях спящего леса.

Капитан Натаниэль Старбак доплёлся до бивуака своей части к трём утра. Ночь выдалась ясная, с яркими звёздами и луной, с намёком на туман, гнездящийся в ложбинках. Капитан возвращался из Лисбурга и устал, как собака, к тому моменту, когда достиг полянки, на которой в четыре ряда были выставлены палатки и шалаши Легиона. Часовой из роты «Б» приятельски кивнул молодому черноволосому офицеру:

- Слыхали зайчишку, капитан?

- Виллис? Ты же Виллис, да? – припомнил имя часового Старбак.

- Боб Виллис, в самую точку.

- Разве ты не должен был окликнуть меня, Боб Виллис? Окликнуть, направить ружьё, потребовать назвать пароль и застрелить к чёртовой бабушке, если бы я ошибся?

- Должен, конечно. – ухмыльнулся Виллис, сверкнув белыми зубами в лунном свете, - Но я же вас узнал, капитан.

- Ну, раз уж ты не соблаговолил меня пристрелить, Виллис, тогда поведай, что тебе рассказал твой «зайчишка»?

- Вопил, как перед смертью, капитан. Наверно, лисичка сцапала.

Старбак поморщился, различив в голосе часового нотки удовольствия:

- Доброй ночи, Виллис, и «…пусть песнями святыми сонм ангелов лелеет твой покой» ( Цитата из шекспировского «Гамлета», акт V, сцена 2, в пер. Н.Маклакова. Прим. пер. )

Палатка, запатентованная американским офицером Генри Гопкинсом Сибли в 1856 году. Вмещает 12 человек, размещающихся по кругу ногами к центральному шесту.

Старбак пошёл вперёд, огибая чёрные пятна кострищ между редкими палатками. Большую часть полотняных шатров Сибли подразделение потеряло в хаосе сражения у Манассаса, и личный состав Легиона, в основном, нашёл приют в построенных из ветвей и дёрна шалашах. Среди убежищ роты Старбака, роты «К», горел костёр. Сидящий у огня человек поднял на приближающего капитана хмурый взгляд:

- Трезв?

- Сержант Труслоу начеку… - констатировал Старбак, - Вы никогда не спите, сержант? Я трезв. Трезв, как священник.

- Знавал я священников, трескающих спиртное, как воду. – кисло сказал Труслоу, - В Роскилле пастор двух слов связать не может, пока не выдует бутылку виски. Однажды чуть не утоп, когда крестил баб в речке за церковью. Так нализался, что стоять не мог, в воду падал. Так что же ты делал, капитан? Шлялся?