Юрий Скрипников - Хроники яхты Мамбо

В прошлом году маленький гидросамолет вообще сел на воду прямо в проходе в Энсенада Хонда, на самом фарватере. Мы сидели наверху с моим приятелем – кофеем баловались и, покуривая, перемывали косточки знакомым с других яхт. Вдруг ярко окрашенный гидросамолет пролетает низко над головой и садится на воду. Смотрим друг на друга: может у него что-то случилось и нужна помощь? Тогда нужно заводить динги и скакать к нему. Пока соображали, самолет взревел мотором, развернулся и после короткого разбега взлетел с воды. Ну и? Какого хрена он прилетал? Почему сел в самом неподходящем месте? Что вообще он желал возвестить миру такой эскападой? Подумали мы, подумали, пожали плечами и вернулись к прерванной беседе.

Так и течет неспешная тропическая жизнь. Если нет никаких срочных дел, обычно я провожу в воде не меньше часа в день. Иногда в акваланге, чаще просто в маске с трубкой. Под водой всегда интересно, независимо от того, плаваешь ли ты среди кораллов или на мелководье лагуны Дэкити.

Гостей и туристов в первую очередь интересует вопрос о морских чудищах и о хищниках. Ну, о хищниках, так и хищниках.

Отношусь я к ним с большим уважением, особенно к барракудам. Допустим, мне и в голову не приходит, что осьминог что-то непотребное может вытворить или скат обезумеет и набросится на человека. В прошлом году, когда я показывал красоты Кулебры моему другу, Жене, то чтобы растормошить песчанного ската и обеспечить эффектный снимок моему другу, я бросил сверху на ската кусок коралла. Улепетывал он классно (я имею в виду ската). Конечно, если он хлестнет шипом, мало не будет. Так дураков и в церкви бьют. Не подставляйся и не провоцируй животное на необдуманные действия. Бросал-то я, находясь прямо над скатом, и он при всем желании из такого положения хвостовым шипом бы меня не достал. Ну и верилось, что он не мстительный и не мелочный, и из-за такого пустяка в атаку не пойдет.

Однажды я заметил внутри кораллового куста осминога и загорелось мне выманить монстра. Что только ни делал – и коралловой веточкой его колол, и пробовал отыскать возможность ухватить его за щупальце, чтобы вытянуть. Без толку. Ни на какие провокации обитатель пучин не реагировал, и через какое-то время я оставил чудище морское в покое, чему, думаю, оно было только радо.

Барракуда тем нехороша, что отмечает твое присутствие. Скажем, от встречи с акулой радости особой не испытываешь, но она проскользнула и пропала (во всяком случае, те которых я видел). А знакомая барракуда, что обитает в проходе через риф, на человека реагирует. Давненько ее там не встречал, а вчера в самой середине прохода подо мной вдруг появляется плотная стая серебристых рыб – тысячи идут строем. Зрелище впечатляющее. Подо мной метрах в десяти песчаное дно. С обоих сторон тымные глыбы кораллов. Между мной и дном плотная огромная стая рыб. И в середине этой толпы знакомая барракуда, а вокруг нее на метр свободное пространство. Не знаю уж, что они репетировали, но как она меня увидела, сразу рыб бросила и в сторону. А дальше я уже ее повадки знаю, вернется и будет кружить на пределе видимости. Как только я поплыву от нее, она начнет приближаться. Это немножко нервирует.

В бухточке на Луис-Пинье живет здоровенная барракуда, раза в два больше моей подружки из прохода, и у той тоже четко определенный район выгула. Достаточно подплыть ко второму бую в бухте, и почти с гарантией встретишь. Причем манеры ее нехороши. Она не просто кружит, но и идет на тебя. В таком случае я поворачиваю навстречу, чтобы показать, что готов померяться силами. Обычно после этого барракуда удаляется на предел видимости, а я стараюсь, не проявляя недостойной поспешности, удалиться в сторону буя, на котором стоит «Мамбо». Зачем мне эти кровавые схватки под водой? Да и ей тоже. Я же острогой не размахиваю, из подводного ружья не палю, зачем нам друг другу нервы портить. Проплыву несколько метров, обернусь – она за мной идет. Повернул на нее, отошла. Так мы и вальсируем, пока в какой-то момент рыбина не возвращается в свои угодья.

Мурена, та реагирует на покушения на свою территорию с театральным драматизмом. Пятнистая шкура, открытая пасть с острыми зубами, гибкие быстрые движения – у кого угодно отобьет охоту вступать в единоборство.

Как-то мы стояли у Большого Сент-Джеймса, и перед уходом на Кулебру я решил сплавать посмотреть скалы в той стороне бухты, где еще не был. Солнечное утро, абсолютно прозрачная вода, торопиться особенно некуда, почему бы не сплавать? Полюбовался скалами, плыву обратно. Вижу на дне камень и рядом очень симпатичный трос лежит. А трос в хозяйстве лишним не бывает. Это всегда штука нужная. Завис над ним, прикидываю. Вроде как он вокруг камня обернут, но вот завязан он вокруг камня или нет, непонятно. Глубина здесь метров пять, сейчас нырнем посмотрим. Ухватываю трос, определяю, что узел есть, но слабенький, развязать его, как не фиг делать. Только я его потянул, как из-под камня молодецким броском выскакивает мурена. Во всей боевой красе – и пасть приоткрытая ослепительно белая. Только что не шипит, а так натуральная дикая кошка. Ладно, ладно, только без рук, я уже ухожу. Всплыл, смотрю вниз. И так мне этот трос добыть хочется, спасу нету. Не то, чтоб без него на «Мамбе» не обойтись, но кулацкое нутро бушует: ведь добро лежит, пропадает. Эх, была, не была. Броском вниз, мигом расправляюсь с узлом и, не дожидаясь справедливого возмездия немедленно выскочивщей на защиту троса мурены, бегом вверх. Отдышался, не спеша вытянул трос и с ликованием в сердце и с добычей в руке поплыл к «Мамбе». Теперь можно и домой – день не зря прожит.