Дмитрий Виконтов - Дыхание бури

Насчитав пятьдесят вдохов, я выдернул посох из камня. Оставалось совсем немного – обойти еще раз по кругу, а потом я ступлю на широкую каменную перемычку, соединяющую две колонны. Если бы не все усиливающаяся неясная тревога – можно было бы считать, что все окончилось. Может, это из-за трещины внизу? Я прикинул – стоит ли еще раз попробовать посмотреть вниз, – и покачал головой: нет уж, хватит. Внизу, перед тем, как начать подъем, я рискнул – и потом ползком убрался подальше. Высоты я не боялся, но вид черной бездны засасывал, втягивал в себя, гипнотизировал, призывал прыгнуть.

А летать я не умею.

«Наконец-то!» С довольной улыбкой я похлопал ладонью по узкой пирамидке, сложенной у края выведшей на перемычку дорожки. Огляделся.

На перемычке было много сталагмитов. Будь расстояние до верхнего яруса немного меньше, они давно соединились бы с растущими сверху сталактитами, превращаясь в копии колонн Разломов. Хотя, остроконечные шпили сталагмитов, похожие на высеянные кем-то гигантские клыки, тоже выглядели неплохо.

Теперь осталось определить, где этот лагерь, потом…

Движение я заметил неожиданно. Даже не движение, намек на него – совсем рядом, между двумя крупными сталагмитами, каждый из которых у основания был шире меня раза в три-четыре. Шевельнулись тени, ожили бугристые наросты на известняковых великанах – и тут чувство тревоги, упрямо предостерегавшее о некой опасности, напомнило о себе во весь голос.

В глаза ударило пламя. «Излучатель!» – появилась и пропала единственная мысль. Ко мне рванулась огненная полоса, от которой я не успевал ни отклониться, ни пригнуться – мне оставалось только умереть.

Шипящий, рвущий сознание звук, как и раньше, возник совершенно внезапно. Едва сводящая с ума вибрация проникла под череп, бывший уже рядом заряд плазмы лопнул, распускаясь в ало-черном сумраке пышным бутоном. Кулак горячего воздуха швырнул меня назад, ноги подломились, я покатился по перемычке, отчаянно цепляясь за каменную поверхность. Я не успел ни удивиться, ни обрадоваться чудесному спасению – гул превратился в оглушающий рев. Мне показалось, я вижу как все, куда достает взгляд, как каждый предмет, вплоть до мелких сколов раздваивается, сдвигается на миллиметр-другой в сторону – оставаясь в то же время на прежнем месте.

Все закончилось, как и предыдущие несколько раз – рев стих, оставив по себе неслышимую, почти угадываемую дрожь за гранью слышимости.

Между сталагмитами обрисовался контур поднимающегося килрача. Только контур – размытая, прозрачная фигура на таком расстоянии была видна только благодаря оседающем облакам пыли.

Теневик! Теневик в персональном камуфляж-поле. Я зарычал, обнажая клыки. Это был враг, несомненно, имеющий прямое отношение ко всему, что было со мною сегодня. И плевать, кто он – теперь, когда я видел его перед собою, все вопросы могли подождать.

Я перекатился через голову, подхватывая ас-саме. С шелестом посох раскрылся, громким щелчком просигнализировал о выскочившем и развернувшемся лезвии. Я рванулся с места, быстрее, чем еще недавно бежал от рухнувшего р'руга, быстрее, чем бежал к скалам от горропы. Забылась усталость, забылись сломанные ребра – имели значение только разделившие нас метры.

«Почему он не стреляет…» – я специально мчался неровными скачками, короткими, обманными нырками сбивая прицел. Потом увидел катящийся в стороне излучатель, раздвигающуюся в руках теневика узкую, длинную тень, завершающуюся с одной стороны полумесяцем лезвия – и понял.

Бой с ас-саме, когда оба противника на равных владеют оружием – это всегда бешеный вихрь движений, ударов, прыжков, понятный только самим сражающимся. Зрители, даже самые опытные, видят только два мига – до и после. Все, что между ними, превращается в яростный ураган, клубок сплетающихся теней, сквозь которые пробиваются сполохи иск от сталкивающихся посохов.

Я был очень хорошим бойцом, очень хорошо знал ас-саме. И тот, с кем я схлестнулся в сумраке Разломов, так же был великолепным бойцом. Мы оба с ходу взвинтили до предела темп боя, кружась между сталагмитов, окруженные смазанной стеной, в которую превратился оставленный нами мир.

И в этой стене было только два цвета: черный и красный.

Я парировал выпад, пригнулся. С места прыгнул, оттолкнулся от сталагмита, выбросил руку с посохом вперед и вниз. Чистый, долгий звон – ас-саме столкнулись, блокируя друг друга. Противник, уловив момент моего прыжка, перекатился по земле, и, привстав, широким взмахом попробовал сбить меня.