Анатолий Бурак - Оружие возмездия

Показав дежурному пропуск и демонстративно пшикнув в рот из баллончика, содержащего девяносто шести процентный медицинский спирт, Анна миновала турникет. Тест, подтверждающий нормальность, заставил поморщиться, и она поспешно развернула фруктовый леденец.

Два года назад, девочка из канцелярии, на свою беду любившая в одиночестве гулять при луне и не переносящая спиртного подверглась нападению. Метаморфозы начались сразу же, едва капля слюны попала в ранку. И, хотя жертва, зачарованная «песней вампира», ничего не помнила, физиологический процесс был необратим. Чувствуя лёгкое недомогание, несчастная отправилась на службу, не подозревая, какую злую шутку сыграла с ней судьба. Стоя на проходной, взяла у охранника аэрозоль, и…

Нет, этил — увы — не смертелен для нежити. Но даже ничтожная доза, ввергает в состояние очень похожее на кому. Длящаяся от десяти до двенадцати часов, та даёт людям небольшую фору, благодаря которой на земле всё ещё господствуют два вида.

Врачи, как всегда, были сухи и деловиты. Процедура заняла около часа, включая анализы и рентгеноскопию. Знакомые и незнакомые сотрудники, выходили из кабинета и разбегались по делам. Никого не удивило внеплановое освидетельствование у гиппократов. В конце концов, наверху виднее.

— Вызывали?

Анна робко заглянула в кабинет начальника особого отдела.

— Да, мисс Райт. — Эдгар, полный чернокожий мужчина с седыми висками кивнул на стул. — Проходите, садитесь.

Женщина удобно устроилась, и внимательно взглянула на шефа.

— Что-то случилось?

— В общем, да. — Босс старательно отводил взгляд. — Ты когда в последний раз проходила медосмотр?

— Десять минут назад.

— Это понятно. А перед этим?

— В прошлом месяце. — Анна недоумённо пожала плечами.

— Да. — Рассеяно и, как-то виновато глянул на неё Эдгар.

— А что, в моём вермуте обнаружена кровь? — Осмелилась пошутить она.

Хохма, подхваченная у русских коллег в прошлом году, невольно заставила усмехнуться. Приехавшие обмениваться опытом, те в буквальном смысле, пробухали все восемь недель командировки. При этом ухитряясь постоянно поддерживать форму и ликвидировав девять упырей.

Вспомнив заокеанских друзей, Анна с теплотой улыбнулась и украдкой вытерла набежавшую слезу. Двое — Валентин и Светлана навсегда остались лежать в этой земле. Ибо наличие алкоголя в организме защищает лишь от заражения. Но не делает неуязвимыми. Нежить же, обладая отменными слухом и зрением, неимоверной силой и способностью быстро залечивать раны, оставалась опасным противником.

Да, распыление этила, особенно в замкнутом пространстве обездвиживало врага. Но — лишь теоретически. Ибо любой кровосос с лёгкостью задерживал дыхание чуть ли не на полчаса. Ещё все знают, что вампира можно убить серебряной пулей… Это так… При условии, что удастся попасть в жизненно важный орган. Ионы серебра препятствуют регенерации, приводя к летальному исходу. Но здесь люди были с тварями на равных. Ведь их умерщвляла обыкновенная свинцовая картечь. К тому же, ни один нормальный человек не способен вышибить из вурдалака дух голыми руками. Те же одним ударом отправляли на тот свет самого сильного мужчину.

А сказки про то, что дети тьмы не переносят солнечного света, с самого начала относились к разряду преданий. Они всего лишь ведут ночной образ жизни. Преимущественно. Как и всякий хищник, предпочитая спать днем, а охотиться в тёмное время суток. Но зверь, даже разбуженный, всё равно оставался зверем. Редкая операция обходилась без боя. И, если учесть, что для того, чтобы подготовить к работе человека требовались, как минимум годы, а изменение метаболизма происходило в течении пары-тройки минут, то, наверное, счёт был не в пользу сдающего позиции вида.

Эдгар через силу растянул губы, показывая, что оценил шутку и нерешительно подтолкнул в сторону подчинённой досье.

— Вот.

— Да что вот-то? — Нетерпеливо воскликнула Анна. — Вы что, говорить разучились?

— Ладно. — Крякнул офицер и, проведя широкой ладонью по волосам, снова отвёл глаза. — Здесь данные врачебного осмотра.

— Ну и что?

— Анализы показали, что у тебя рак.

Такие простые слова, разделили жизнь Анны Райт на «до того» и «после». Первый отрезок, до этой минуты казавшийся ничтожно короткой прелюдией к чему-то большому и настоящему, что непременно должно, просто обязано произойти, вдруг оказался главным. Будущее же не предвещало ничего хорошего.