Анатолий Бурак - Оружие возмездия

Но, ускользнуть с вверенной мне гарнизонной гауптвахты невозможно. Караул, дежуривший на улице, проявил бдительность и, увидев показавшегося в дверях беглеца, приказал сдаться. В ответ на неповиновение и попытку скрыться, оба автоматчика открыли огонь, что привело к вполне закономерному летальному исходу: Шварцкопф, в которого попало около двадцати пуль (точнее покажет вскрытие) был убит. Соответствующий протокол я составил незамедлительно. Тело поместили в морг. Пострадавшим от колотых ран оказана медицинская помощь, и оба госпитализированы».

Оберлейтенант отложил перо, и устало потёр лицо. Происшедшее тяжким грузом легло на его, совершенно не подготовленные к дальнейшему повороту событий плечи. Страх заслужить репутацию сумасшедшего отчаянно боролся с поистине немецкой пунктуальностью и верой во всепобеждающую силу, называемую лаконичным словом «орнунг».

Порядок должен соблюдаться неукоснительно. Но, поскольку случившееся не укладывалось в привычные рамки, он просто не знал, как поступить. Довериться равнодушной бумаге, с лёгкостью могущей оказаться свидетелем его умственной несостоятельности, офицер не рискнул. А, потому, промучившись почти час, наконец, снял трубку телефона и попросил связать с Берлином. В такой ситуации, совет знающего человека очень даже не повредит. А двоюродный кузен Отто, до войны получивший диплом врача и служивший под началом самого Менгеле, в его глазах был весьма компетентным человеком. Во всяком случае, не таким растерянным профаном, каким чувствовал себя он сам.

Крови двух доноров вполне хватило, чтобы полностью восстановиться за каких-то пару часов. Но холод морозильной камеры затормозил регенерационные процессы и Ганс невольно погрузился в кому. Впрочем, это продолжалось не долго. С самого утра, прибыл патологоанатом и, выдвинув носилки из бокса, мнимый труп переложили на каталку.

Времени, пока доставили на исцарапанный и погнутый анатомический стол, оказалось достаточно, чтобы раны затянулись. Тело дёргалось в конвульсивных судорогах, отторгая инородные предметы. Посеревшие санитары кинулись вон, и лишь пожилой доктор, готовящий скальпель и надевающий хирургические перчатки ничего не замечал.

Он отдал этой профессии много лет. И находился в добром душевном здравии только потому, что свято соблюдал обязательный ритуал. Вот и сейчас, приступая к рутинному вскрытию, для начала достал из шкафа колбу со спиртом и, наполнив мензурку, поднёс к губам. Вполне оправившийся к тому времени Ганс молнией метнулся к вожделённой плоти. Но провидение и на этот раз было не на его стороне.

Врач успел делать всего один глоток, ибо стопятидесятимиллилитровую мензурку выпить одним махом не получалось.

Готовясь к прыжку, Ганс явственно ощущал запах этила. Но, так как переживший шок организм требовал энергии, рискнул, очень надеясь, что успеет. Схватил жертву, заломил ей голову и в этот миг эскулап, пользовавший покойников, выплюнул алкоголь прямо ему в лицо. Незадачливый кровопийца рухнул как подкошенный, а счастливо избежавший смерти Гиппократ, мелко перекрестившись, бросился вон из прозекторской.

К счастью для всех, возбуждённые ночным происшествием служаки, были начеку. Возмутителя спокойствия, не желающего добровольно отправляться на тот свет, спеленали, как младенца, предварительно надев наручники. Впавший в ступор Ганс, сопротивления не оказал. Что спасло жизнь нескольких солдатам из комендантского взвода и впоследствии стало причиной смерти десятков миллионов людей по всему миру.

Отто Либенштраух ехал в Румынию с двояким чувством. С одной стороны, проявленная инициатива ещё на один пусть и маленький пунктик поднимала его рейтинг, и, безусловно, отражалась в послужном списке. Смущало лишь то, что всё, рассказанное дальним родственником, служившим в забытой богом дыре, на поверку могло оказаться, если и не вымыслом, то каким-нибудь дурацким совпадением. И это было плохо. К счастью, шеф, великий доктор Менгеле, выше предрассудков. Пытливый ум цепко хватался за малейшую возможность познать новое и никогда не считался с затраченными усилиями.

Однажды он распорядился, сшить двух цыганских мальчиков, для того, чтобы исследовать эффект «сиамских близнецов». Но, увы… Руки детей оказались сильно заражены в местах резекции кровеносных сосудов и все труды превратились в прах.

Вообще-то, главная задача более именитого коллеги — эксперименты по выведению расы голубоглазых, светловолосых нордических великанов. Менгеле учился в Мюнхене, где познакомился с расовой идеологией Альфреда Розенберга. Арийская теория произвела на него огромное впечатление. Здесь же его представили Гитлеру, после чего молодой врач, окончивший университет во Франкфурте-на-Майне превратился в его преданного сторонника.