Admin - i 1cdedbafc07995a6

-- Старайся поменьше шевелить пальцами.

-- Ну, это уж как получится.

Мы молчим. Слева Михась, Женя и Виталик вполголоса что-то обсуждают. Лилит показывает Артему нечто забавное на своем телефоне -- тот вяло улыбается. Ваня извлек из сумки со съестными припасами палку колбасы и теперь жует ее. Саша сидит у стенки, отстраненно уставившись в одну точку.

Каждый из нас прячется в свою раковину.

-- Ты, вроде, собиралась распрощаться с нами, когда покинем город, -- напоминаю Еве.

-- Так и будет. Когда отсюда выберемся.

Я выдерживаю паузу.

-- Думаешь, выберемся?

Ева встряхивает копной каштановых волос.

-- Не знаю. Переждем бомбежку, а там видно будет.

-- Ты правда считаешь, что бомбы пройдут мимо нас? Мы же в самом центре "прокаженного" стада. На нас хоть мишень рисуй...

-- Знаю! -- перебивает Ева. -- Чего ты хочешь? Чтобы я заплакала? Чтобы начала молиться?

Я и сам не знаю, чего хочу. Наверное, мне просто нужно выплеснуть на кого-то весь свой ужас, всю свою злость. А Ева -- очень подходящий кандидат.

-- Боишься? -- вдруг спрашивает она.

Я показываю ей невидимую монетку, зажатую между большим и указательным пальцами:

-- Вот настолечко...

Ева скептически смотрит на меня.

-- Шутишь? -- говорю я. -- Да я бы обделался от страха, если бы было чем!

Она нервно улыбается.

-- Я тоже вся как на иголках. Надо что-то делать. Нельзя просто так сидеть.

Она права. Бездействие убивает. Если не физически, то морально. Большинство приговоренных к смерти мучит не сам факт казни, а ее ожидание.

-- Пойдем, -- говорю я. -- Поищем запасной выход.

Мы встаем и, подсвечивая фонариками (я позаимствовал телефон у Артема), отправляемся на поиски.

19:15

Мы шагаем по темному ангару, обходя сидящих на полу людей. Из темноты на нас смотрят белесые встревоженные лица, горящие глаза, слышится шепот и бормотание. Люди жмутся друг к другу, подтягивают ноги. Женщины прижимают к груди детей, испуганно поглядывая на наши с Евой карабины.

Они не доверяют нам. Боятся нас. Новый постапокалиптический мир приучил их к осторожности, приучил быть готовыми к любому удару, особенно исподтишка. Приучил ждать в первую очередь не помощи, а требования помочь.

Мы доходим до противоположного конца ангара. Вокруг царит кромешный мрак. Беженцев здесь нет -- только в дальнем углу слышится какое-то движение. Вскоре я понимаю, что звук исходит с улицы -- кто-то ходит вокруг ангара с другой стороны. Вдоль стены тянутся стеллажи с товаром, длинные распиловочные столы с маятниковыми пилами и инструментами. Под ногами хрустит крошево металлической стружки. Мы в производственном отделе.

-- Это сборочный цех, -- говорю я. -- Давай поищем какой-нибудь служебный выход.

Ева кивает и, подсвечивая светодиодной вспышкой, отправляется исследовать левую часть помещения. Я иду направо. Из темноты выплывают очертания длинных столов, заваленных металлическими обрезками и наполовину собранными деталями, поддоны с заготовками, рассыпанные по полу трубы и профиля. Я старательно перешагиваю через завалы металлического мусора, останавливаясь через каждые пять шагов, чтобы изучить стену за стеллажами. Вдруг где-то там за ними есть дверь, которой давно не пользуются?

В одну из таких остановок, уже почти у самого конца ангара, я наступаю на что-то округлое, похожее на длинный стержень. Нога уезжает вперед и я почти сажусь на шпагат. Трещат по швам джинсы, а вместе с ними и сухожилия. Я с грохотом опрокидываюсь на бок, пересчитывая ребрами железки, покрывающие пол.

-- Твою мать!

-- Макс! -- зовет Ева. -- Ты в порядке?

Она уже бежит ко мне.

-- Нет, бля... Я не в порядке.

На зубах хрустит стальная стружка. Я здорово приложился виском о что-то твердое. Валяюсь на земле, созерцая пол. В полуметре от меня в пятне диодного света лежит телефон. Вставать совсем не хочется. Сейчас бы заснуть...

Надо мной останавливается Ева.

-- Ты чего разлегся? Сломал что-нибудь?

-- Не знаю... еще не проверял.

-- Давай, поднимайся.

Она наклоняется, чтобы помочь мне.

-- Добей меня, и уходите. Да шучу я, шучу... убери руки, я сам.

Она все же берет меня за локоть и тянет вверх, но вдруг останавливается:

-- Что это там?

-- Где?

-- Вон там, -- она указывает на пятно света вокруг телефона. -- Видишь? Ручка.

Мне удается сесть, и теперь я тоже вижу -- к полу, недалеко от того места, где я уронил телефон, привинчена дверная ручка.

-- Там люк, -- говорю я.

Подползаю ближе и сметаю с пола металлическую стружку и обрезки. Скоро из-под слоя мусора вырисовывается квадратная крышка люка около метра в поперечнике.