Корсакова Татьяна - Музы дождливого парка

Савва лежал у ног статуи, жалкий с перекошенным от ужаса лицом. Что он увидел перед смертью? Какие демоны восстали из преисподней, чтобы забрать его с собой? Этого не узнать никогда, да и нужно ли?!

Аким едва удержался от того, чтобы не пнуть поверженного врага, остановился в самый последний момент, испугался, что такой недостойной местью уподобится тому, кого ненавидел все эти годы.

В павильоне было холодно, казалось, даже статуи мерзнут в этом мертвом морозном царстве. Урания, еще незавершенная, но уже узнаваемая, смотрела на Акима с укором, точно злилась из-за того, что теперь ей никогда не наполниться жизнью, не вдохнуть полной грудью, не сойти со своего постамента.

Аким поднял с пола молоток, взвесил в руке, всматриваясь в знакомые черты. Урания была божественно красива, едва ли не красивее остальных муз. После смерти Саввы Стрельникова в красоте ее больше не было угрозы, а у Акима не нашлось сил уничтожить такое чудо... Достаточно просто спрятать статую, убрать в такое место, где Наталья не увидит ее никогда. Он потерял Наталью, но Урания останется с ним до скончания дней.

Нишу в основании колонны Аким увидел, когда убирал с пола осколки разбившейся чашки. Оттуда, из зияющего провала, тянуло могильным холодом, а еще там что-то было.

Шкатулка из почерневшего от времени дерева, полная удивительных и непостижимых вещей. Вещей, наполненных жизнью и воспоминаниями. Шкатулка была дорога Савве Стрельникову, дорога до такой степени, что он хранил ее в тайнике.

Перебирая на первый взгляд совершенно бесполезные побрякушки, Аким почувствовал постороннее присутствие. Затылка коснулись холодные пальцы, в уши прокрался неразборчивый шепот. Он обернулся с такой стремительностью, что закружилась голова. Ничего необычного — мертвое царство мертвых муз. Откуда же тогда это выстуживающее душу ощущение, что статуи наблюдают за ним из-под полу прикрытых век? Показалось! Это все из-за волнения, оттого, что исполнилось, наконец, то, о чем мечталось.

Он действовал с холодной отстраненностью заправского преступника. Сначала уничтожил все следы пребывания в павильоне Натальи, убрал осколки, протер пол, прикатил в павильон садовую тележку. И только потом подошел к ожидающей своего часа Урании. Пришлось попотеть, перекладывая статую на тележку, но у него все получилось.

Со шкатулкой тоже нужно было что-то делать. Сначала Аким хотел ее сжечь, чтобы оборвать самую последнюю нить, связывавшую Савву с этим миром, но, уже разжигая костер в дальнем уголке парка, передумал. Пусть шкатулка остается. Есть в ней что-то неразгаданное, непостижимое. Возможно, изучив ее содержимое, он когда-нибудь сможет понять ненавистного Савву Стрельникова.

Шкатулка так и осталась с ним. Не проходило дня, чтобы Аким не доставал ее, не рассматривал до последней трещинки, до малейшей складочки знакомые побрякушки, до сих пор не понятые, не разгаданные.

За свою преданность он попросил у Натальи небывалого, просил и боялся, что она откажет. Натальина любовь давно отболела, облетела осенней листвой, превратилась в горстку пепла, но его собственные чувства остались сильны до сих пор. Может, даже сильнее, чем раньше. Только лишь всегда быть рядом, не мешать и, точно верный пес, являться по первому зову хозяйки. Видеть Наталью, видеть дочь и внучку. Вот и все, что ему нужно от жизни.

Она согласилась. Аким так и не узнал, чего стоило ей это решение, просто принял его как королевскую милость, как отпущение грехов.

Наверное, он бы смирился с единственным условием Натальи, приспособился, научился довольствоваться ворованным счастьем и вежливыми улыбками девочек, которые никогда не узнают, кем он им приходится. Но даже ворованное счастье длилось недолго...

Сначала умерла Светлана, следом пришел черед Тамары, а когда погибла Юленька, Аким возненавидел и себя за то, что не сумел защитить единственного ребенка, и Наталью, которая не уничтожила ненавистный павильон еще тогда, после самоубийства Светланы, и муз, которые наблюдали за его страданиями с многозначительными усмешками. Но больше всего он ненавидел мертвого Савву Стрельникова, своим гением призвавшего в этот мир чудовищное и непостижимое зло. Теперь Аким часами просиживал у ног каменной Урании, перебирал содержимое старой шкатулки, пытаясь разгадать самый страшный и самый последний секрет Саввы. Ничего не выходило, он был слишком обычным, слишком человечным, чтобы постичь непостижимое.