Сергей Уксус - Путь к жизни

* * *

После ужина женщины занялись какими‑то своими делами (что примечательно, незнание языка почему‑то не мешало им понимать друг друга), мужчины же не сговариваясь направились на задний двор, где под одной из старых яблонь стояли врытые в землю не менее старый, но всё ещё крепкий стол и пара таких же скамей. По дороге, заговорщицки подмигнув, великан сунулся в один из чуланов и вынырнул уже с приличной ёмкости бочонком, заткнутым выстроганной из дерева пробкой, и двумя литровыми деревянными же кружками.

– Ты как? – очень тихо, на грани слышимости поинтересовался он у Хассрата.

Оборотень, непроизвольно оглянувшись, тряхнул головой:

– Угу.

Пару минут спустя, расположившись со всем возможным удобством, Грим, разлив пиво по кружкам и пододвинув одну воину, похвастался:

– Сам варил!

– Хорошо получилось! – похвалил Хасси, сделав пару глотков. – Мы тоже варили. Раньше, – сказал он с лёгкой грустью. – Когда…

Садовод смущённо кашлянул и опустил глаза: даже у сильных бывают приступы слабости. И когда такое случается, лучше не мешать…

Наконец послышался стук кружки о стол и шумный выдох. «Пронесло», – сообразил здоровяк и, на всякий случай подождав ещё несколько секунд, тоже допил своё пиво, после чего разлил по второй.

– Ты, Хас, – начал он, отставив бочонок, – погоди немного. Сейчас с урожаем разберёмся, и можно будет прикинуть, где вам дом ставить.

– Зачем? – оборотень успел прийти в себя и теперь спрашивал без явного интереса.

– Как это?! – Гримгирда поразил не смысл вопроса, а тон, которым он был задан. – Вы что же, так и собираетесь в башне жить?!

Воин пожал плечами:

– Я поклялся. Ты же знаешь.

– Ну, поклялся, и что? Я ж не говорю, что ты должен вот так вот взять и уйти?

Хассрат хмыкнул и покачал головой, подумав при этом: «Отпустить‑то отпустит, да только… Прав ты, Грим, тогда был: хозяин сейчас – как дитё малое. Вроде Рисси. Брось его, и… Выжить выживет, да только что из него получится, когда вырастет, а? Я – не знаю, но вряд ли что хорошее. И получится, что уход наш хуже предательства оказаться может. Только, Гирд, не стану я тебе это объяснять. Потому что тайны хозяина – это тайны хозяина».

* * *

Зехван уже был в этом кабинете. Один раз, недавно, когда подробно докладывал о неудавшейся поездке. Тогда душевное состояние посланца, обеспокоенного возможными перспективами – как радужными, так и наоборот, – а также невероятными усилиями, направленными на то, чтобы голос звучал ровно, а речь текла плавно, не позволили увидеть что‑либо, кроме лица Самого. Точнее, светлого пятна, в которое слились черты.

Теперь же жрец был почти спокоен – невелика шишка принимать кару лично от Самого. Да и стоявший за пюпитром досточтимый, на секунду оторвавшись от писанины, кивнул в сторону окна: мол, присядь и подожди. А ведь запросто мог не обратить внимания! Мог. Но ведь обратил же! Значит…

Несмело опустившись на самый краешек одного из мягких кресел, Зехван принялся исподволь рассматривать помещение, старательно не позволяя глазам пялиться на его хозяина – чужой взгляд отвлекает, да и невежливо это. Очень невежливо. Особенно в отношении старшего.

Наконец высокий крепкий старик в белой рясе – цвет был единственным отличием иерархов – отложил перо, взял с пюпитра исписанный лист пергамента и несколько раз взмахнул им в воздухе. Затем, подойдя к массивному столу, оттиснул под нижней строкой маленькую личную печать, скрутил письмо в трубку и аккуратно вложил в небольшой кожаный тубус. Завершающим штрихом стала другая печать, побольше, из синего сургуча, повисшая на концах шёлкового шнура.

С минуту постояв с задумчивым видом, старик наконец‑то вспомнил о госте:

– Вам предстоит сделать важное дело, брат Зехван, – посланец тут же вскочил на ноги, всем своим видом демонстрируя готовность. – Сделать тайно и по возможности быстро. Первое – важнее!

Жрец склонил голову, показывая, что понял. Иерарх внимательно оглядел его, чему‑то хмыкнул и продолжил:

– Вы должны будете разыскать брата Римзо и передать ему это письмо.

Посланец вскинулся, собираясь возразить, однако резкий короткий жест старческой руки не дал даже открыть рта:

– Терпение, брат! Возможно, когда‑нибудь вы всё поймёте, пока же поверьте тому, у кого больше опыта. На чём я?… А! Так вот, письмо должно…

Зехван слушал и запоминал, а где‑то в глубине сознания крутилось: «Проклятый колдун! Всё из‑за тебя! Опять! Проклятый колдун!»