Сергей Кара-Мурза - Потерянный разум. Интеллигенция на пепелище России

Судя по многим сообщениям, основная культура пытается ответить на угрозу этого плюрализма путем релятивизации ценностей. Мол, все в каком-то смысле правы, и главное – терпимость («толерантность»). К чему свелась эта толерантность? К тому, что особенностям меньшинств стали придавать статус прав. Это – совсем другое дело, нежели соглашение. Соглашение видоизменяется по мере изменения жизни, а право, как ценность неотъемлемая, само формирует жизнь.

В качестве примера приводят гомосексуализм. Любовь к лицам того же пола для какой-то части общества есть жизненно важная ценность. Это реальность, и преследовать за это – «пережиток тоталитаризма в сознании людей». Но допущение гомосексуализма в обществе, где большинство не одобряеттакой сексуальной ориентации, разумно делать предметом соглашения. Это, мол, уважаемые гомосексуалисты, ваше личное дело, но ведите себя согласно правилам приличия, принятым в нашем обществе, не раздражайте людей.

Другое дело, когда гомосексуализм возводится в ранг прав человека. Сразу же особенности этого меньшинства приобретают демонстративный и даже политический характер. Возникают организации, начинается пропаганда гомосексуализма в СМИ, в искусстве, даже в системе образования. В церкви начинают венчать пары гомосексуалистов, что наносит травму множеству верующих. Это мы видим в США, а теперь пробные шары запускаются и в РФ. В результате возведение ценностей специфического меньшинства в ранг прав (а значит, общечеловеческих ценностей) вместо соединения общества создает в нем новый очаг конфликта.

Кроме того, на этом пути невозможно остановиться, приходится откупаться от множества потенциально враждебных меньшинств непрерывно растущими льготами и фарисейскими уступками. Назревает крах всего цивилизационного устройства США. Признаки этого краха – бессмысленные во многих отношениях войны во Вьетнаме, Югославии и Ираке, не считая множества мелких войн и постоянного военного присутствия по всему миру. Признак краха – сама концепция «войны цивилизаций», кошмар терроризма, дети-убийцы и ощущение надвигающейся «молекулярной гражданской войны». Все это пока что компенсируется, и то с большим трудом, огромными финансовыми ресурсами, с помощью которых удается смягчать обстановку, но вовсе не разрешать противоречия. А доведись им впасть сегодня в экономический кризис подобный нашему – какое зрелище мы бы увидели?

Это – типичный результат ценностного релятивизма как негодного средства примирить доктрину общечеловеческих ценностей с реальностью. Примирить их невозможно, ибо, как мы уже говорили, сосуществование несовместимых ценностей – неотъемлемая часть реальности. Если мы этого не можем признать и научиться справляться с этой сложной проблемой, общество неизбежно рано или поздно терпит крах, а перед крахом теряет творческий порыв. Нам, с нашим опытом Гражданской войны и краха советского строя, уже непростительно следовать за отжившими механистическими представлениями.

Надо сказать, что в скрытой форме утопия «естественного человека» и присущих ему ценностей присутствовала и в сознании советского общества. Эта утопия была отлична от либеральной, но также подрывала рациональность и сыграла роль парализующего гипноза. Иллюзия единства, всеобщей приверженности одним и тем же «естественным» ценностям демобилизовала сторонников советского строя. Они не могли признать и даже просто увидеть назревшего в обществе конфликта ценностей как разновидности социального конфликта. В песне, которая была чуть ли не гимном перестройки, говорится: «Вам не дано понять, что вдруг со мною стало». Так оно и было. Реальное и глубокое противоречие в обществе, которое требовало осмысления и разрешения, воспринималось как капризы избалованной молодежи, как «пережитки прошлого» или результат западной пропаганды.

В советской версии догмы общечеловеческих ценностей «естественный человек» представал как существо коллективистское, проникнутое любовью к ближнему и к своей Родине, понимающее справедливость так же, как и старшее поколение с его общинным крестьянским мироощущением. При таком мышлении не было места ни диалогу, ни конструктивному и справедливому изменению жизнеустройства согласно новой структуре потребностей, ни поиску компромисса, ни даже эффективной борьбе посредством выявления и обнародования реальных притязаний либерального меньшинства. Догма «общечеловеческого характера советских ценностей» парализовала способность советской системы к познанию реальности и к адекватному ответу на вызовы – при объективном и вполне реальном перевесе ее сил над непримиримым антисоветским меньшинством.