Коллектив авторов - Социологический ежегодник 2012

Социальная база ожидаемых изменений связана с развитием так называемой «удаленной работы» и усилением миграционного оттока «креативного класса» из городов в разреженную сельскую местность [10; 12]. Поменяются полюса притяжения мигрантов. Города перестанут быть наиболее привлекательными, а в удаленной сельской местности главным станет не сельское хозяйство и даже не использование природных ресурсов, а производство интеллектуальных продуктов; главенствующее значение приобретут информационные коммуникации и физическая мобильность [10; 12]. По идее именно потребности снизу, а не планирование сверху должны трансформировать в будущем и инфраструктуру. В более отдаленной перспективе обозначаются новые волны реколонизации Ближнего Севера представителями среднего класса крупных городов, прежде всего Москвы и Санкт-Петербурга – от дачной рекреации сегодняшнего дня к закреплению на селе в формате «жидкостной миграции» 6 6 «Жидкостная миграция» (термин Н.Е. Покровского) обозначает не оседлое закрепление в сельской местности, а круглогодичное проживание в ней с постоянными отъездами / возвращениями, будь то обе российские столицы или дальнее зарубежье. Само понятие ПМЖ (постоянное место жительства) исчерпывает себя в качестве социального модуса, уступая место процессу постоянного скольжения по поверхности. При этом, однако, необходимые привязки к локусу проживания (например, немобильные члены семьи, символическая аффилиация с «малой родиной») сосредоточиваются в сельской местности по признакам наибольшей рациональности и оптимизации качества жизни, прежде всего в экологическом отношении. Эта гипотеза Н.Е. Покровского входит в число основных в проводимых и планируемых исследованиях в рамках Угорского проекта. .

Исследовательская задача № 4: Изучение особенностей проникновения глобализационной модернизации в разреженное депопулировавшее пространство, где все процессы проходят иначе, чем в городе (д-р филол. наук В.Г. Виноградский, д-р социол. наук Н.Е. Покровский – НИУ–ВШЭ).

Позиция участников проекта поначалу была довольно резкой: возврата к тотальному сельскому хозяйству в этом регионе не будет никогда [11]. Рыночная экономика подвела черту под старыми формами. Местная продукция нечерноземных периферийных районов слишком дорога по сравнению с продукцией, получаемой из регионов Черноземья или на импортном сырье, и качество ее давно деградировало (для чего достаточно продегустировать сыр местного Костромского комбината или увидеть санитарное состояние мясокомбинатов в некоторых соседних малых городах). Взамен этой фактически умершей и умирающей жизни предлагалось подумать о коммерческом использовании экологических ресурсов и туризма. Вместо огромных площадей распашки придут своеобразная клеточная глобализация , основанная на выборочном постоянном заселении людьми свободных профессий районов Ближнего Севера, и развитие отдельных очагов.

Само понятие «качество жизни» эволюционирует в сторону экологических ценностей [2; 12]. Но этого недостаточно. Нужны элементарный комфорт и набор необходимых услуг. Пока сочетать достоинства городской и сельской жизни удается не так далеко от городов. И главными ограничителями более стабильного вторичного заселения удаленных районов помимо расстояний (добираться до Москвы из Угор – 9 часов на машине и ночь поездом) служат плохое состояние дорог, отсутствие необходимой инфраструктуры и услуг. Самому населению этого не создать без институциональных изменений и трансформации мышления региональных властей.

В 2006 г. к проекту добавились географы, а следовательно, и новые подходы, связанные с полимасштабным изучением возможностей и ограничений развития Ближнего Севера и выявлением его пространственного разнообразия. Для России поддержание экономической активности и инфраструктуры на огромных пространствах периферии регионов всегда было большой проблемой, особенно в Нечерноземье, несмотря на то, что в целом по России показатели сельского хозяйства за последние годы улучшались. Но само по себе Нечерноземье и даже его периферия – не гомогенные образования, они сильно различаются в зависимости от природных условий, особенностей исторического развития, степени удаленности от центра региона и основных осей развития.

Отсюда исследовательская задача № 5 – определение того, для какого типа районов России и для какой территории репрезентативен Угорский проект (д-р геогр. наук Т.Г. Нефедова, Институт географии РАН). Для этого сравнивались основные процессы естественной убыли и направлений миграций населения, динамики сельского и лесного хозяйства, землепользования и забрасывания угодий на севере и юге России. Костромская область сопоставлялась с соседними и более удаленными областями. Сильными оказались контрасты и внутри нечерноземных регионов, особенно между пригородами и периферийными районами. Угорский проект представляет собой исследование сельской местности, весьма типичной для довольно обширного макрорегиона, включающего периферийные районы Нечерноземья. Это примерно 80% Нечерноземной зоны и около 15% территории России. На юге село совсем другое, гораздо более полнокровное. А на более дальнем севере и востоке России при той же и даже большей разреженности населения не было такой длительной депопуляции.