Array Коллектив авторов - Политическая наука №1 / 2014. Формы правления в современном мире

Методика Т. Фрая иная. Он делит формальные президентские полномочия на две группы: полномочия, которые «принадлежат» только президенту (право вето, право назначений, право издавать указы, приравненные к законам, право законодательной инициативы), и те, что он осуществляет совместно с парламентом или правительством. Если президент избирается на всеобщих выборах, его исключительным полномочиям присваивается значение «1», а совместным – «0,5», если нет – все они получают оценку «0,5». Затем численные значения суммируются [Frye, 1997, p. 525–526].

А. Сиарофф предлагает замерять не только формальные, но и неформальные полномочия президентов, что делает его методику жизненной. Он предлагает дихотомическую систему индексирования («1» – есть признак; «0» – признак отсутствует) и сводит число переменных к девяти [Siaroff, 2003, p. 303–305]. Обращает на себя внимание то, что две переменные в этом списке (прямое избрание президента и одновременные выборы президента и легислатуры) характеризуют скорее форму правления, чем собственно полномочия президента. То есть автор замеряет, скорее всего, форму правления, а не президентские полномочия, что, на мой взгляд, вполне правомерно.

Датские исследователи Л. Йоханнсен и О. Норгаард [Johannsen, 2002; Johannsen, Nørgaard, 2003] кодируют как ресурсы конституционной власти (символические, «назначенческие» и политические ресурсы), так и процедуры выбора президента (прямые / непрямые выборы) и продолжительность президентского срока. Если некий ресурс «монополизирован» президентом, проставляется оценка «1»; если такая «монополия» отсутствует – «0,5»; если президент вообще не обладает данным ресурсом – «0». Вычисление ИПВ осуществляется по специальной формуле [Johannsen, Nørgaard, 2003, p. 6].

Но, как мне представляется, плодотворна методика голландского исследователя А. Кроувела [Krouwel, 2003]. Отказываясь от простого вычисления индекса президентских полномочий, автор видит свою задачу в том, чтобы определить уровень президенциализма [Krouwel, 2003, p. 6]. Основываясь на дихотомическом делении (президенциализм и парламентаризм), Кроувел предлагает методику, позволяющую рассчитывать индексы президенциализма (ИПрез) и парламентаризма (ИПар) для любой страны, независимо от формы правления. При вычислении ИПрез признакам, которые однозначно ассоциируются с президенциализмом, присваивается значение «1», а признакам, не свойственным данной форме правления, – «0». Совместные или ограниченные полномочия получают значение «0,5» [Krouwel, 2003, p. 16–17]. После определения ИПрез и ИПар (путем суммирования числовых показателей) вычисляется уровень президенциализма по формуле: УПрез = ИПрез – ИПар . Положительные значения УПрез указывают на президенциализм, отрицательные – на парламентаризм [см.: Krouwel, 2003, p. 9]. Модифицировав методику Кроувела, мы получили любопытные результаты по европейским и постсоветским странам [Зазнаев, 2007].

Измерение президентской власти и форм правления – непростая задача, и исследователи, как отмечает Д. Фортин, попадают в «ловушки» [Fortin, 2013]. Она обращает внимание на вопросы валидности и надежности индексов президентской власти. При построении (композитных) сводных индексов президентской власти основная дилемма заключается в том, должно ли измерение быть исчерпывающим (охватывать все президентские полномочия) или ограниченным, концентрирующим внимание на наиболее важных сторонах президентской власти [Fortin, 2013, p. 104]. Фортин предлагает следовать по пути Кроувела, который определяет основные элементы президентской власти вместо использования длинного списка полномочий, возложенных на президента. Концентрируясь на нескольких ключевых элементах, мы получаем функционально эквивалентный и общий для всех стран знаменатель, что позволяет сравнивать государства.

Фортин проводит факторный анализ 29 президентских полномочий в 28 посткоммунистических странах и на его основе приходит к выводу о наиболее значимых полномочиях президентской власти [Fortin, 2013, p. 105]. Она призывает к соблюдению принципа «скупости» ( parsimony ), исключая из анализа такие полномочия, как право по изданию декретов, бюджетные полномочия, инициатива по проведению референдума и роспуск парламента. При этом индекс президентской власти образуют такие полномочия: полное вето, частично вето, эксклюзивное право законодательной инициативы, смещение кабинета, формирование кабинета, вотум недоверия [Fortin, 2013, p. 106]. Эти элементы относятся к одной группе полномочий президента, которые должны замеряться. Фортин исходит из того, что президент является сильным не вследствие большого числа прописанных в конституции полномочий, а потому, что в своих руках он концентрирует несколько ключевых полномочий, которые делают его сильными. Причем этот список универсальный для всех государств. А потому вопрос заключается именно в определении этих президентских прерогатив [Fortin, 2013, p. 106].