Ирина Лоскутова - Образовательное пространство в обществе риска

Особенностью современного общества становится также «невидимость» рисков. Многие из современных технологических рисков не могут быть восприняты органами чувств человека и быть подвергнуты математической проверке. Недоступные обыденному знанию риски подпитывают иллюзию отсутствия опасности. И здесь возникает актуальная проблема – повышение роли экспертного знания. Фактически, эксперты монополизируют право на определение объема риска и степени его вероятности. Именно в данном ключе знание получает новое политическое значение.

Риски, согласно концепции У. Бека, преодолевают границы государств и получают глобальное измерение. Универсальные для всех обществ опасности сопровождают постиндустриальное социальное производство, в какой бы стране оно не находилось. Техногенные катастрофы и промышленные аварии отражаются не только на состоянии экологической среды пострадавшей страны, но также и соседних стран. Последствия подобных катастроф сказываются в экономической сфере, как правило, следующим образом: катастрофа уменьшает ресурсы страны и перетягивает их значительный объем на ликвидацию последствий. Концентрация рисков ведет к так называемому «эффекту бумеранга» риска, то есть к универсализации и глобализации рисков, которые разрушают классовые и национальные границы. «Эффект бумеранга» рождает обратную связь, и потребление риска является одновременно началом его производства. Производство риска ведет за собой и следующие фазы: распространение и потребление риска. Потребление риска одновременно ведет к накоплению риска, росту «массы» риска. При потреблении происходит не поглощение риска, а его аккумуляция. Критическая «масса» риска растет. Риск становится растущим моментом социального производства.

В социальной сфере риски преобразуют социальную структуру. Свобода от рисков, относительная безопасность становится мощным фактором социальной стратификации. Как пишет У. Бек, «история распространения риска показывает, что риски, как и богатство, связаны с классовой системой, только обратным образом: богатство накапливается наверху, риски внизу.

В обществе риска возникают иные социальные силы, которые разрушают старые социальные перегородки. Ученый полагает, что будут возникать общности «жертв рисков», а их солидарность на почве неуверенности и страха может порождать мощные политические силы. Общество риска социально и политически нестабильно. Постоянное напряжение и боязнь опасностей раскачивают политический маятник от всеобщего страха опасности и цинизма до непредсказуемых политических действий. В этой степени риски, как представляется, укрепляют, а не уничтожают классовое общество. «Бедность притягивает к себе несчастливый избыток рисков. Богатство (в доходе, власти или образовании), напротив, может купить себе безопасность и свободу от риска» [23] Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. – М.: Прогресс – традиция, 2000. – С. 35. . Но производство рисков, в конечном счёте, поражает и тех, кто наживался на нём или же считал себя от них застрахованным. Отсюда следует вывод: производство рисков – мощный фактор изменения социальной структуры общества, перестройки его по критерию степени подверженности рискам. Концепция «общества риска» У. Бека пересматривает основополагающие ценности общества. Если нормативным идеалом прошлых эпох было равенство, то нормативный идеал общества риска – безопасность. Социальный проект общества приобретает отчётливо защитительный характер.

Таким образом, «общество риска» – это общество, производящее технологические и социальные риски. Производство рисков возникает во всех сферах общества: в экономике, политике, образовании т. п. Оно пронизывает всю социальную структуру, отражается на каждом социальном институте. Индивиды в таком обществе испытывают особое напряжение, связанное с различного рода рисками. Риски преобразуют социальную структуру общества, перестраивают её по критерию степени подверженности рискам.

Другой крупнейший социолог Э. Гидденс видит специфику общества рефлексивного модерна в особом статусе риска. Этот статус состоит не просто в увеличении рисков, а, прежде всего, в том, что мышление в понятиях риска и его оценки превратилось в свойство и экспертного, и массового сознания [24] Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // Thesis. – 1994. – № 5. – С. 119. .

К изучению риска ученый подходит системно, то есть исследуя его на уровне целостных социальных систем, дополняя этот анализ видением глобализационной проекции. Общество, по его мнению, осознает себя в категориях риска, неуверенности и необходимости выбора. Как отмечает Гидденс, «современность есть культура риска. Этим я не хочу сказать, что социальная жизнь по своей сути более опасна, чем прежде; для большинства людей это не так. Понятие риска имеет фундаментальное значение для способа организации социального мира как непрофессиональными акторами, так и техническими специалистами. Современность снижает общую рискованность определенных сфер и форм жизни, однако в то же время привносит новые параметры риска, которые были прежним эпохам в основном или совершенно неизвестны» [25] Giddens Е. Modernity and Self – Identity: Self and Society in the Modem Age. Cambridge: Polity Press, 1991. P. 3–4. .