Владимир Красиков - Насилие в эволюции, истории и современном обществе

Представители «классической» биологии, не решающиеся на столь смелые спекулятивные предположения, довольствуются более или менее изученным в рамках парадигм Дарвина-Лоренца, когда агрессия и насилие предстают как физические, видимые, динамичные макровзаимодействия. Они осторожно определяют нижний уровень начала агрессивно-насильственного внутривидового поведения с членистоногих, актиний (сидячих морских кишечнополостных). Здесь клон воюет с клоном, хлеща друг друга ядовитыми стрекалами. Кроме собственно схваток, они демонстрируют сложное многоступенчатое моторное поведение. 22 22 Нейробиология агрессивного поведения. Программа «Гордон», НТВ, ночной эфир 15 ноября 2001 г. http:// sukharev.lib.ru/Sakharov/gordonfin.htm Представители биологических дисциплин резонно указывают на спекулятивность экстраполяций развитых макробиологических явлений на микроуровни (межклеточные, внутриклеточные) или же вообще на иные измерения нашего материального мира (черная дыра «агрессивна» по отношению к любой материи). Бесспорно, сами пределы действия явления устанавливаются в научном познании тем, каким образом мы определяем его сущность.

Э. О. Уилсон в 26 главе своей знаменитой «Социобиологии» отметил, правда, лишь в отношении человека, что такие исторические феномены, как геноцид, сильно зависят от агрессоров, которые должны появляться лишь изредка в немногих поколениях, чтобы направлять эволюцию. 23 23 Уилсон Э. О. Человек: от социобиологии к социологии // Социобиология: новый синтез. Гл. 26. http://www.ethology.ru/library/?id=126.

Эту идею вполне можно применить и к пониманию роли агрессивности и насилия в эволюции живого вообще, тем более что для того есть основания. Выражение «направляет» не означает «по имеющемуся плану» (телеологизм) или же в сторону «прогресса». Вряд ли имеет место в живой природе какой-то линейный прогресс, новые виды появляются в итоге редких, случайных, «счастливых», «золотых» мутаций – из миллиарда миллиардов неуспешных. Простые рептилии доказали свою лучшую адаптивность, живут не хуже и уже гораздо старше млекопитающих, как и древние бактерии, ровесницы жизни на планете вообще.

Как периоды революционного насилия – локомотивы истории (К. Маркс), так, похоже, насилие и его новые формы сопровождает появление новых «империй» живого. Если это и не «причина», то, по крайней мере, «форма» осуществления.

Мы уже упоминали точку зрения эволюционистов (Палмеры) о начале животной (эукариоты) и растительной жизни (фотосинтезные бактерии) как «поглощении» и «внедрении», актах насильственного симбиоза 1800 млн. лет назад.

Другой эволюционный «взрыв» произошел примерно 500 млн. лет назад, когда появилось половое размножение, основанное на перманентной конкуренции-состязательности двух полов, отношения между которыми по определению – балансирование на грани ненависти и любви, агрессии и аффилиации (слияния). Половое поведение – сложнейшая этограмма, в которой агрессия и насилие занимают важнейшее место.

Появлению птиц и млекопитающих сопутствовало новое качество агрессивности и насилия – межгрупповое (межстайное) внутривидовое соперничество, ставшее возможным благодаря становлению развитых форм родительского поведения и коррелированной с ней эусоциальности.

Наконец, последний скачок эволюции и возникновение суперагрессора – homo sapiens (200-150 тыс. лет назад), уничтожившего всех выживших гоминидов (прежде всего неандертальцев), устроившего буквально экоцид против всего, что можно было бы хоть как-то использовать в потребительских целях.

Итак, похоже, что насилие не только присутствует на всех стадиях эволюции жизни на планете, но и играет роль ее ускорителя.

В ключевых фазах эволюции мы видим новые, поведенчески более совершенные формы агрессивности и насилия. Они же, и это надо особо подчеркнуть, всегда сопряжены в своем появлении с также более совершенными формами контроля новой агрессивности – новыми, более оптимальными формами объединений и сотрудничества. Это свидетельствует о том, что агрессивность и насилие – одна из эффективных эволюционных программ самоорганизации жизни наряду с кооперацией и аффилиацией.

Какова система детерминации насилия и агрессии в мире живого и у предысторического человека?

В системе детерминации возможных проявлений агрессивности можно выделить три элемента: физиолого-генетический, социальный и когнитивный.

В отношении физиолого-генетической детерминации агрессивности и склонности к насилию следует сказать следующее: во-первых, установлено, что имеются телесные структуры, вещества и генетический материал – носители целой группы поведенческих реакций, обеспечивающих выживание организма в проблематичных ситуациях. Вместе с тем, и это во-вторых, показана их несамостоятельность, непрофильность, функциональная включенность в более сложный механизм взаимодействия организма со средой.