Альманах - Альманах «Российский колокол» № 4

Как бесподобен Сталин был,
Как был всегда уравновешен,
Как убежденно говорил,
Как слог его был тверд и взвешен,
Как, ни на йоту не смутясь,
Он слал соратников на казнь,
Легко, как совершая чудо.
Смердящий именем своим,
Пади и смолкни перед ним,
О, ты, ничтожный червь, Иуда!

А полководцем был каким?
«Архистратиг», без возражений!
Победа шла вослед за ним
Без нареканий и сомнений!
Он мог без войска побеждать –
Зачем Титану мысли рать?
Так, в амплуа известном самом
Он в сорок первом выступал,
Где армию Адольфу сдал
Со всем ее «военным хламом».

Когда союзничек шальной,
Гонимый жаждой неуемной
Владеть еще одной страной,
Напал внезапно, вероломно,
Наш вождь, решительный в бою,
Геройски армию свою
Повел отважным капитаном,
Как кормщик челн через моря,
Сдав в плен к седьмому ноября,
С повышенным справляясь планом!

А те, кого он расстрелял,
Не вызывают сожалений:
Какой-то маршал, генерал…
Ну кто они? А он же – гений!
Будь они живы, все равно
Сегодня так же, как давно,
Их ожидала бы могила
Как забытье и вечный тлен:
Сдать армию такую в плен
У них ума бы не хватило!

А то б они (еще чего!)
С границы немца повернули
И по-кутузовски его
В говно бы мордой окунули,
И нам пришлось бы пожалеть,
Что не сумел он посмотреть,
Фашист – «союзник благородный», –
Какой в то время был у нас
Занятный для сторонних глаз
Наш бардачище всенародный.

Ильич, как пастырь, нас считал
По головам и, безусловно,
В своих записочках писал:
… «всех уничтожить поголовно».
Но мы, ничуть не осерчав,
Душевно любим Ильича;
А он, гигант военной мысли,
Был прозорливей Ильича
И как стратег, не сгоряча
Нас мудро винтиками числил.

Как Церетели угадал
Надежды наши, если б рядом
С кремлевской башней изваял
Отца народов с голым задом.
На дифирамбы не скупа,
Тогда б фанатиков толпа
На Красной площади галдела,
Свое здоровье не щадя,
И вечно задница вождя,
Вся зацелована, блестела.

Мы любим Сталина не просто так,
И я твердить об этом не устану,
Мы любим Сталина за то, что нас по плану
Уничтожал как бешеных собак.

Суровые мужчины читают эти строки
И сотни неизвестных, чьи мерки очень строги.
Здесь женщины прекрасны да с добрыми глазами
За толстыми очками, текущими слезами.

А между мной и ими – натянутые нити
Тех образов и жизней, тех строчек и событий.
Сижу – паук мохнатый с седою бородою –
И строчки украшаю своею я судьбою.