Коллектив авторов - Российский колокол №5-6 2021

– Да это лисята твои, что ли? – Петрович удивился схожести детёнышей дворовой собаки и лесных обитателей. – Ладно-ладно, ухожу, извини, что потревожил.

Пятясь назад (мало ли, вдруг бросится вдогонку?), Петрович отступил на несколько шагов. Лиса потеряла к нему интерес и скрылась за комлем поваленного дерева. Егоров видел в новостях, что по острову бродят лисы, но сам ещё не встречал.

Через неделю, отстояв смену дежурного по институту, Петрович заехал в супермаркет.

– Вот загадка-то, что им дать-то? Или набрать еды для лисы, а она сама решит, съесть или щенкам своим дать? И ведь ни один продавец не скажет, за дурака сочтут… Колбасу возьму варёную, печенье. И сыр, как в басне, – решил проблему Егоров.

У форта покромсал колбасу ножом, высыпал вперемешку с печеньем и сыром в обрезанную пятилитровую бутылку из-под воды и пошёл с едой на левый фланг. Но там уже никто не пищал, не скулил, не играл. Моряк не знал, что после встречи с человеком лиса обязательно поменяет нору – безопасность детёнышей прежде всего.

– Куда теперь это девать? – Петрович пожал плечами, вернулся к форту, поставил еду. – Проголодается, придёт на запах колбасы. А нет, так и ладно, перемешано теперь всё.

Через пару часов вернулся с обходом – пластиковый короб был на месте, а еды в нём не было. С тех пор в каждый свой приезд оставлял гостинцы для лисы. Иногда, заслышав мотор, она выбегала из леса и ожидала Петровича на взгорке, метрах в двадцати от крепости. Свыклась с новым знакомым, к еде подходила без опаски, только гладить себя не давала. Да Петрович и не стремился к этому: животное лесное, наслышан про бешенство. За три летних месяца на хорошей кормёжке рыжая знакомая приобрела благородный вид: шерсть стала пышной, мордочка – гладкой, а хвост распушился так, что по размеру догнал саму лису.

Место кормёжки было у люнета – убежища для пехоты под защитой трёхдюймовых пушек. Люнет был спроектирован грамотно, с переходом в подземную галерею – Петрович рассмотрел замысел проектировщиков на рисунках в книге. Но стройка прервалась самой историей. Революционные события бушевали не только в Петрограде, но и волнами, с опозданием, докатывались на Дальний Восток, к берегам Тихого океана. То белые придут, то красные. То японцы, то американцы с англичанами…

Так и остался недостроенным девятый форт. Центральная часть вышла массивной, годной к обороне, а боковые постройки для артиллерии остались только в планах. Да вот ещё выемка в скале, словно арка с каменной кладкой, напоминала о замыслах военных инженеров. Петрович запоминал новые для себя термины – контрминная галерея, кофр, бруствер, горжа, потерна…

Пулемётные ячейки и подземные ходы бывший моряк рассматривал так, будто раскрывал для себя военные секреты столетней давности. Он ходил вокруг укрепления, представлял себе живых людей, строивших форт. Как человек военный понимал, для чего нужно было строить оборону. Но время шло, крепость ветшала без присмотра. Вот и в этом люнете обрушилась задняя стенка, запечатав сквозной проход.

В этой нише с ажурным входом из кирпича Петрович оставлял еду для лисы.

Сам занимался привычной работой – покосом. Не скосишь – вырастет жёсткая трава в рост человека, засохнут бодылья к ноябрю, а там и до пожара недалеко. Два года назад туристы или шальные люди пустили пал по сопке, огонь подобрался к самому форту. Большого вреда качественному бетону огонь-низовка причинить не мог. Но сам факт сожжённой вокруг объекта земли Петровичу был не по нутру.

– Бардак на корабле не потерплю! – сказал он сам себе, и с тех пор пять метров от бруствера тоже вошли в зону его ответственности.

Две крупные трещины по фасаду главной галереи заботили смотрителя. Четырёхметровые стены были рассчитаны на огонь корабельной артиллерии, но выдержат ли разрушение временем?

– Непорядок, непорядок, – сокрушался капитан Егоров и замазывал цементом трещины, не давая возможности дождям просочиться вглубь форта.

Отставной офицер был убеждён, что рано или поздно к людям придёт понимание красоты военной фортификации. Сто лет простояла крепость, простоит ещё триста. Если следить за ней, очищать трещины от прорастающей травы, от мелких камней. Да охранять от людей.

С людьми Петрович встречался нечасто. Место дальнее, труднодоступное. Чаще других сюда наведывались диггеры – они сами себя так называли. Молодые люди в шнурованных ботинках, в камуфляже, с рюкзаками за спиной, с палками в руках. Появлялись как из ниоткуда, шныряли по подземным лабиринтам, фотографировали, но вреда крепости не причиняли. Егоров держался с ними сухо, но претензий не предъявлял: да и кто он им?