Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №10/2021

Потом я намотылялась с внуками туда-сюда, да только все на поезде. Как-то не хотелось мне на самолет, да и аэропорт у нас далековато. На поезд сел себе в купе, книжку читаешь, чаек пьешь, сканворды разгадываешь, с соседями беседуешь, а детки между собой сами играют – красота же!

Детки-детки, выросли уже давно все, у самих скоро детки пойдут. Бабушка – это я еще привыкла, это мне еще понятно. А вот «прабабушка» – это что вообще такое? Так даже на улице нахалы всякие не говорят. Вот кричат тебе «бабушка», а ты обернешься и скажешь: «А я не просто бабушка, я уже пра!» Как будто бабушкой все и заканчивается…

Ой, глупости какие в голову лезут, это все от нервов. Аэропорт-то какой отгрохали, чисто дворец. Я видела, его в новостях даже показывали, хвалили очень. Нас теперь вообще-то часто по телевизору показывают, не то что раньше…

Подхожу к стойке, паспорт отдаю, сумку. Девушка в зеленом галстучке, неприветливая такая, говорит:

– Выход на посадку заканчивается за 40 минут.

– А как я узнаю, когда посадка?

– Вас пригласят.

Пригласят так пригласят. Погуляла по аэропорту, смотрю – кафе. Захожу, а там один пирожок с капустой стоит девяносто семь рублей! Я так пулей оттуда вылетела. Это ж надо, да я за такие деньги дюжину пирожков напеку, да не с капустой, а с ягодой свежей, да и вкуснее в сто раз!

Съела мандарин, что из дома взяла. Погуляла. Заскучала да и вернулась за пирожком. Не на девяносто рублей, конечно, и тесто недосолено, но ничего. Как в Москву приеду, дочке таких напеку, а то они все готовое покупают, а туда чего только не подмешивают, я по телевизору видела.

Сижу, газетку читаю, тут и слышу свое имя.

Показалось, наверное.

И тут повторяют, да еще и «пройдите на посадку». А, точно, говорили же, что пригласят! Чудно так, людей сколько сидит, а зовут только меня.

Иду я, иду по указателям. На досмотре бутылку воды отобрали, говорят, нельзя. А я и говорю, как нельзя, а что же вы с ней сделаете. А охранник, суровый такой мужчина, и говорит злобно: что-что, да сами выпьем, всегда так и делаем. Сколько смогла, выдула, крышку не закрутила и в урну бросила. А чтоб неповадно было! Вот вы крем свой выкинете, а его потом в таможенном конфискате продадут, я по телевизору видела.

Ковыляю я до стойки, а мне так обрадовались – за руки с обеих сторон как подхватили да до самолета самого довели, даже билет не спросили, люди такие заботливые! А там и девочка красивенькая такая, только дерганая, меня до места довела, усадила, ремешок застегнула туго так, вот только куртку отобрала. Главное, чтоб не украли ничего! У меня пенсия с собой в кармане внутреннем, нам только-только повысили с нового года.

Сижу я, сижу, а тут вдруг девочка, которая красивая такая, и мальчик, который не такой красивый, давай пантомиму показывать. Ручку туда, ручку сюда, жилетик накинули и крутятся. Я сначала не поняла, а потом гляжу: маску показывают, это ж нам объясняют, как спасаться! А я-то, дура старая, и не смотрела, что, как и где!

Проходит мальчик и говорит:

– Обращаю внимание, что вы сидите около аварийного выхода. Изучите, пожалуйста, инструкцию и будьте готовы оказать помощь в случае необходимости.

У меня аж сжалось все: самолеты падают и падают, я по телевизору видела. Вот и спрашиваю:

– Скажите, жилет где?

Он так удивился, как будто его в первый раз о таком спрашивают, и показывает:

– Вот здесь.

– А маска где?

– Здесь.

– А прыгать куда?

– А зачем?

– А если катастрофа? Сами говорите, у аварийного выхода сижу.

Со мной рядом девчоночка с мамой сидят, девочка и давай спрашивать:

– Мама, мама, а что такое катастрофа?

– Это когда самолет падает, – объясняю.

Я ж сама педагог, не люблю, когда дети самых простых слов не знают.

– Вы чего ребенка мне пугаете? – девушка рявкает так зло.

Вот эти родители, молодо-зелено! Сами не учат и другим не дают!

Я ее и успокаиваю:

– Если что, я в авиакружок ходила в школе. На планере летать умею, с парашютом прыгала. – А мальчику и говорю: – Вы имейте в виду.

– Мама, мама, а мы что, прыгать будем?

– Да что вы нам мозги компостите, какой еще парашют! Бабуля выдумывает! – Девушка все шипит, аж покраснела вся.

Я обиделась:

– Вообще-то с пятнадцати прыгала, у меня и значок есть.

– Мама, мама, а мне можно с парашютом?

– Сиди в окно смотри!

– Ну ма-ам.

Только отвлеклась, как мальчик сбежал. Вот и не поговорить теперь, а я, между прочим, серьезно! С парашютом я и правда прыгала, и не раз. Разрешали только с шестнадцати, вот я и соврала. Пришла в пятнадцать, а документы как-то и не спросили. Время другое было, словам как-то больше верили, не то что нынче.