Лев Теплов - КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1961-62

— Контакт!

На экране закружился целый рой зеленых искр; постепенно обрисовались очертания поврежденного мозга. Профессор несколько раз изменил угол наблюдения и в конце концов оказался вынужденным признать обоснованность заключений киберностика «Скорой помощи»: часть мозга, соприкасающаяся с центрами памяти, была разрушена. Запасная клеточная масса ожидала своей очереди в прозрачном вместилище. Она была специально создана по образцу еще живых клеточек мозга пилота: первая попытка воспроизвести частицу наивысшей формы организации материи.

Профессор покосился на нее. До сих пор он производил подобные пересадки только на животных, и результаты не всегда были блестящие.

В зеленоватой полумгле лицо пилота утратило свою неподвижность. Казалось, он спит. Но сердце не нагнетало больше в артерии кровь. Гипотермия сохранила неустойчивое равновесие на краю пропасти.

Продолжая неотрывно следить за тем, что он видал на экране, профессор натянул на пальцы рук перчатки био-электронного комплекса. Скальпели, пинцеты, сшивной инструмент приблизились к разбитому черепу. Казалось, ими управляет их собственная воля, но на самом деле они могли только передавать в движениях нечеловеческой точности каждый оттенок человеческой мысли. И мысль приказала нм: «Осторожно, вперед!»

Пересадка превзошла все ожидания, сердце снова безупречно отстукивало бег времени, но пациент как будто не желал поправляться. Чуть-чуть окрепнув, он потребовал диктофон, авторучку и бумагу. Зачем? все это валялось теперь в углу. Пилот лежал по целым дням неподвижно, молча. Ел мало и без аппетита, отказывался от тонизирующих средств, противился всякой специальной процедуре.

Через две недели профессор зашел к нему в необычный час, уселся на кресло подле кровати и без всякой предварительной подготовки открыл наступление:

— Пришел вас побранить!..

— Имеете полное право, — пробурчал пилот, не сводя глаз с потолка. — Вторая жизнь… вечная признательность… и так далее и так далее…

Профессор поудобнее уселся в кресле.

— Вывести меня из себя вам все равно не удастся. У меня нервы крепкие.

Больной внезапно приподнялся на локтях.

— Меня ваши нервы ничуть не интересуют. Как не интересуете и вы!..

«Большой ребенок», — подумал профессор, улыбаясь одними тонкими морщинками в углах рта. Затем негромко, самым обычным тоном сказал:

— А вы вот меня интересуете.

— Знаю: пилот, открывший пять планет.

— И это тоже. Но и человек, который не желает жить… Мой ассистент уверен, что ваша апатия — результат еще не обнаруженного повреждения. А я лично думаю…

— Я хочу спать, — заявил больной.

Тогда профессор изменил тактику:

— Отлично. От ссоры отказываюсь. Меня настолько утомили журналисты, что вряд ли хватит сил воевать еще и с вами.

— Вы поделились с журналистами вашими предположениями? И они с вами согласились?.. Как же это будет подано? В исчерпывающе ясных заголовках или в форме туманных намеков?

Профессор полез в правый карман, потом в левый и вытащил несколько вечерних газет:

— Если это вас интересует…

Ответа не последовало. Профессор с явным (сожалением поднялся с кресла.

— Мне предстоит еще один визит.

Брошенные на кровать газеты казались нетронутыми. Однако внимательный глаз профессора обнаружил признаки торопливого просмотра. Сложенный в последнюю минуту «Посланец космоса» приоткрывал заголовок статьи, напечатанной на второй странице: «Пилот на пути к выздоровлению». И ниже, жирным шрифтом: «Как сообщил главный врач, жизнь пилоте вне всякой опасности. В ближайшем будущем герой космосе сможет возобновить…»

— Вот и час вечернего дождя, — проговорил профессор. — Дождю я обязан своими первыми стихами…

— Вы хотите убедить меня в том, что ваша единственная забота в данный момент — развлекать меня?

— Я хочу убедить вас в том, что ваша излечение — вопрос не только чисто личного порядка!

— Понимаю. Забота творца об увековечении его творения.

Профессор вздрогнул, но остался по-прежнему стоять у окна, наблюдая за тучами, которые готовили самолеты метеорологической службы.

Помолчав, он снова сказал, как будто без всякой связи с прежним разговором;

— В эру Разделения существовал период, именуемый средневековьем…

— У моего отца была замечательная коллекция раковин с α-Центавра, — прервал его пилот.

Тучи образовали уже огромную шапку, подобную гигантской медузе. Самолеты исчезли. Антенна метеорологической станции вспыхнула и послала в высоту сверкающий трезубец. Пораженная в сердце, медуза выбросила мириады серебристых щупалец.