Валентина Журавлева: КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1959-60

Мастер даже присел около доски от неожиданности и быстро схватил книжку-инструкцию. Она была написана бойким, живым языком и с полемическим задором. Прямо на первой странице значилось: «Даже мысли произведений художественной литературы могут быть выражены с помощью алгебры. К примеру возьмем фразу: «Шахматист, как и солдат, должен иметь находчивость и сообразительность». Все это гораздо короче можно выразить формулой: а = b+x+y Более сложные и тонкие мысли выражаются соответственно сложнее и тоньше».

— Аха-ха-ха-ха! — разразился громким смехом мастер. — Ну и намудрил Сергей Иванович!

Далее шла область малопонятная… «Электронная самоиграющая шахматная доска представляет автомат, разработанный для узкоспециальной цели — шахматной игры…»

«…Вся аппаратура помещается под панелью доски и питается от малогабаритных батарей».

«…Все шестьдесят четыре клетки доски имеют контуры, настроенные на одинаковую частоту, которая может быть увеличена при постановке на нее фигуры одного цвета или уменьшена при постановке фигуры другого цвета. Пешка, конь, слон, ладья, ферзь и король имеют в основании различные количества меди (белые) или магнетита (черные)».

— Черт побери! — громко удивился мастер и еще раз рассмеялся. Напряжение, накопившееся за последние месяцы, разряжалось.

— Потише, товарищ, — предупредил его голос за спиной.

Мастер оглянулся: молодой экскурсовод поправлял очки на носу, похожем на электрический паяльник. — Вам, вероятно, неясно что-нибудь?

— Да, электроника вот не совсем ясна.

— А что именно? Попробую разъяснить.

— Я видал однажды машину для шахматной игры, но та была величиной с комнату… А эта вся спрятана под доской.

— Согласен. Такая машина работала на обычных радиодеталях. А эта вся скомпонована на базе самой миниатюрной радиотехники. Но представляет из себя ту же счетно-решающую шахматную машину, с таким же количеством элементов…

— Ну хорошо. Допустим, это та же машина. Как можно сложную психику человека-шахматиста заменить электроникой? Когда я смотрю на доску, передо мной возникают десятки возможных вариантов. А все это зависит еще и от следующего хода противника.

— Понимаете, — улыбнулся молодой человек, — все это, даже самое сложное человеческое, можно разложить на простейшие последовательные операции. А полупроводники за короткий отрезок времени пробуют десятки, тысячи вариантов. И изберут при данной ситуации лучший.

— Как игрок, я могу снять фигуру, но могу и не снимать ее.

— То есть вы можете рискнуть или не рискнуть, — осторожно вставил фразу экскурсовод, — автомат такого риска не допускает. Он играет наверняка.

Молодой человек открыл принципиальную схему автомата и стал водить пальцем по высокому столбцу длинных уравнений. Мастер задумался, прищурил правый глаз и постарался поскорее распрощаться.

По Москве он шел, широко улыбаясь, и нахмурился лишь в поезде, когда в голову пришло: каким же образом Дроздов узнавал, какой фигурой и куда следует ходить?

Позвонил он ему на другой день утром. Сергей Иванович долго смеялся, услышав о том, что разоблачен, и, наконец, ответил на вопрос:

— Это так примитивно, что даже и говорить совестно… Все клетки доски пронумерованы, а в том месте тумбочки, где я упирался коленом, выскакивает маленький штифт — электромагнит. Толкнет он меня три раза и четыре, а после паузы — четыре и шесть раз, я знаю, что коня, который стоит на тридцать четвертой клетке, надо переставить на сорок шестую.

— И все? — удивился гроссмейстер.

— Абсолютно! — рассмеялся Дроздов. — Конечно, в последней разработке этого убожества нет. Игроку, который тренируется, нет нужды скрывать тайну изобретения. Нужные клетки освещаются мягким светом изнутри сквозь прозрачную пластмассу шахматной доски. И все видят, какой ход правильный.

Василий СМЫСЛОВ,

гроссмейстер, экс-чемпион мира по шахматам

Идея создания шахматного автомата не нова. Всеобщий восторг вызвал шахматный автомат венгерского изобретателя Кемпелена, который демонстрировался его изобретателем перед венской публикой в 1769 году. Механический игрок-турок, одетый в красочный восточный наряд, побеждал всех желающих сыграть с ним партию. Слава автомата быстро росла. В 1809 году в Шенбрунне он выиграл партию у Наполеона.

Однако это было чудом искусства механики, а не математики, ибо внутри ящика с шахматной доской прятался живой человек.