Альманах - Альманах «Российский колкол». Спецвыпуск №2, посвященный имени Мацуо Басё

Именно здесь, на этой извилистой кромке, непримиримая борьба между сушей и морем. Волна накатывается, захватывает горсть песка и тащит на глубину, а песок сопротивляется, шипит и не оседает на дно. Он закручивается в буруны и готовится к новой волне, к новому сопротивлению.

А ты… ты здесь вечно посторонний, и ни волне, ни песку нет дела до тебя. Что для них, тысячелетиями воюющих друг с другом, твой короткий суетный век? Ты тут один среди стихий и всегда до безумия одинок, сидя на берегу и бессмысленно разглядывая волны и песок. Твой удел – ожидание, хоть ты и с горечью осознаёшь, что ничего не произойдёт. Просто сил у тебя не хватит.

Боль – благословенная и спасительная – неожиданно вспыхивает белыми огнями в глазах, захлёстывает горячими сухими волнами, и вот ты уже бежишь по берегу, увязая ногами в мокром песке и размахивая руками. Хочется убежать, исчезнуть отсюда, спрятаться в какой-нибудь тёмной и тесной раковине, чтобы в одиночку, тайком ото всех пестовать свою боль, как любимого погибающего ребёнка. И ещё – чтобы чувствовать спиной какую-то, пускай и непрочную, защиту от этих стихий.

Но повсюду лишь бесконечное пространство – песок и море, песок и море. И некуда бежать…

– Ты так и не привёл его к нам? – спрашивает мой мучитель. – Признайся, ты даже его не искал?

– Я уже не помню, кто он… – с трудом разлепляю тяжёлые веки и никак не могу оторвать руки от раскалывающихся висков.

– Всё ты прекрасно помнишь! – голос становится громче и постепенно срывается на крик. – Ты же сам придумал правила игры, сам выдумал нас, своих истязателей, – почему ты теперь не можешь выдумать для нас и своего несуществующего друга? Тебе это нужно больше, чем нам!

– Всё-таки мы с ним друзья, – шепчу непослушными губами, – а друзей не предают. Даже придуманных…

– Но ты к этому предательству давно готов! Почему тебе не признаться в этом самому себе?..

Впервые мне немного лучше. Я бреду по густому лиственному лесу, натыкаюсь на деревья, гибкие ветки секут по лицу. Но мне не больно. Первый раз совсем не больно.

Мох под ногами слегка покачивается. Наверное, скоро начнётся болото. Какие-то невидимые птицы звонко перекликаются над головой, и эхо от их криков почти не разносится, сразу же теряясь среди густых высоких крон.

Солнце только-только начинает пробиваться сквозь верхушки деревьев. Но это осеннее солнце, которое выглянет и, ничего не согрев и даже не поднявшись, быстро погрузится в дождливый вечер с долгими сумерками и сгущающейся тёмной густой прохладой.

Я ищу этого человека. Даже не знаю, где он, просто иду на ощупь. Сначала по каким-то лесным тропинкам, потом по лесу, а теперь вот впереди болото. Но этот человек – мой придуманный друг, которому я обязан сообщить, что его ищут, – непременно где-то там, впереди. Я не могу ошибиться. Просто не имею права.

Всё холодней и сумрачней вокруг. Моих разгорячённых щёк касается неподвижный холодный воздух, и капли усиливающегося дождя стекают по лицу за воротник рубахи, но я не останавливаюсь.

Скоро уже, скоро…

Лес редеет, и передо мной серая размочаленная дорога, по которой идти тяжелей, чем по траве и мху, но она непременно выведет меня куда-нибудь.

Впереди дом, стоящий на окраине деревни, и единственный на всю округу – на всю вселенную – фонарь на покосившемся деревянном столбе. Раскачивающийся конус света в усиливающемся дожде. Кажется, я уже был здесь когда-то.

Мне сюда. В этот дом. Ждёт ли меня здесь кто-нибудь?

Скрипит калитка, мокрые лопухи у стены хлюпают о мои ноги, бочка с водой в тёмных сенях, из которой я горстями жадно зачерпываю воду и пью. Дверь распахивается, и в ней неясный контур человека, сжимающего руками виски с блокнотом, в котором всего одно неоконченное стихотворение.

Ну, здравствуй, моё отражение…

…Мне часто снится странный сон. Будто я парю птицей над бесконечной морской гладью. Но это и не совсем морская гладь, а какая-то вязкая жёлто-голубая масса, которую прямо подо мной рассекает длинная прерывистая линия. Местами линия колышется и её почти не видать, но она никуда не исчезает и всегда на поверхности. Под ней на небольшой глубине гигантский зрачок человеческого глаза, который непрерывно следит за мной. Мне почему-то безумно хочется спуститься к нему. Уж и не знаю, для чего мне это нужно, но чувствую, что необходимо.

Иногда я опускаюсь к самой поверхности и даже пытаюсь прикоснуться к жёлто-голубой массе. По одну сторону от линии она обжигает, и я сразу отдёргиваю руку, обиженно дую на пальцы, и на душе у меня от этого горько, будто жестоко обманулся в своих ожиданиях. По другую сторону – холод, который тоже обжигает. И снова мне становится бесконечно обидно…